женщин, потешались над детьми. Грабили дома, воровали скот, ценности и урожай. Воистину звери! Эти отроки самого Люцифера словно Божья кара снизошли на деревню и её жителей. Нет, вы не подумайте: ландскнехты действительно были куда организованнее, галантнее и терпеливее остальных немытых вояк. То, что они устроили, лишь наказание за шпионаж. Мужики не плясали на трупах, следили за тем, чтобы не запачкать свои модные костюмы. Но разве это объяснишь глупым итальянским деревенщинам? Они-то видели лишь нечеловеческую жестокость. Конечно, когда твоему отцу прилюдно отрубили голову фламбергом!
А что, собственно, сами малолетние «шпионы»? Ведь это из-за них ландскнехты разозлились на жителей Pratis. Они привели кошмар в родные хаты. С ними также повели себя достаточно гуманно. Марту изнасиловали четыре мужика. Стефано просто избили, оставив множество ссадин и кровоподтёков. А после, их обоих выволокли на улицу и бросили возле отцовских трупов. Брута тоже убили: проткнули гвизармой, когда тот, пьяный, огрызался на «бандитов». Нашему герою было практически всё равно. Парень чувствовал досаду и боль в боках. Его же возлюбленная, напротив, вся изливалась слезами, обняв бездыханное тело старосты.
– Папочка, папочка! – истерично кричала она, однако всем было наплевать. Совсем скоро жители поняли, что лучше не сопротивляться наёмникам. Многие, уже не совершая противодействия, спокойно отдавали еду, одежду, деньги, зеркальца, серьги и прочие драгоценности. В качестве «поощрения» за покладистость, солдаты перестали насиловать, убивать, бить и просто всячески трогать мирян. Бывало, после грабежа очередной хаты, наёмники даже благодарили на своём басурманском языке её владельцев. Ну, или крыли бранью – те ведь всё равно не понимали.
Впрочем, всё «хорошее» рано или поздно кончается. Через некоторый промежуток времени к деревне верхом на лошади подъехал некий мужчина в сопровождении ещё двух конных, впряженных в телегу. Одет он был в похожем стиле с остальными ландскнехтами, но в разы краше, пышнее и дороже. Хотя куда уж тут? Все наёмники без исключений встали по струнке при виде его. Сразу видно – важная шишка, раз перед ним все ублюдки затряслись. Всадник вальяжно прошагал к своим, очевидно, подопечным. Лишь оказавшись на месте, он элегантно спустился со скакуна и, держа того за поводья, что-то шепнул на ухо одному из ландскнехтов. Тот возмущённо вскрикнул:
– Aber wir haben gerade erst angefangen! So viele Soldaten haben nicht gefickt!22
Спешенный всадник злобно глянул на своего подчинённого, оскалился. Даже Стефано, что лишь на секунду поднял взгляд, почувствовал пробежавший по спине холодок. Или это от зимнего ветра?
– Die Schweizer atmen uns in den Rücken, – обнажив зубы, рыкнул этот зверь, – Und ich möchte mich nicht mit diesem Abschaum außerhalb des Schlachtfeldes befassen23, – дополнил он себя, после чего незамедлительно влез с помощью стремян на лошадь. Пеший наёмник грустно вздохнул, развернулся и крикнул:
– Kapitän befahl zu beenden! – он резко ткнул пальцем в одного из подопечных, – Du! Jammern Sie nicht zu mir hier! Lass diesen Rotz für Neapel24.
Солдаты принялись собираться в одном месте. Они строились, складывали награбленное в телегу, переговаривались.
(нем.) Но мы только начали! Столько солдат не натрахались!
(нем.) Швейцарцы дышат нам в спину. И я не хочу иметь дело с этими подонками вне поля боя.
(нем.) Капитан приказал кончать! Вы! Никакого нытья здесь! Оставьте эти сопли для Неаполя.
