поморщился Эстон, – а то ты весь в демоническом дерьме.
– Это не совсем деррьмо. – Объяснил Эдвард, видя недоуменный взгляд Августа. – Это что-то врроде пота. У демонов, типа эврриномов, черрез потные железы выходят отходы, так же как и у нас прри испрражнении и моче выпускании. Еще там есть рразные соли, серра и тому подобное.
– Они, срут и ссут потея, – аппроксимировал Эстон.
На счастье Августа, общественная баня и прачечная совмещались. В прачечной сказали, что броня и обычная одежда, испачканная в демоническом поте, будут постираны и высушанны только к вечеру. После бани, Август оделся в запасную одежду, припрятанную в седле именно для подобных случаев. Красная рубашка, черная кожаная куртка и брюки с сапогами до колен.
Постучавшись в дверь дома бурмистра, Август подождал немного, пока дверь не открыла женщина, лет на десять старше наемника.
– Я хочу поговорить с бурмистром.
– Он не может говорить. – В ее суровом взгляде виднелась не только злость, но и печаль, а в дрожащем голосе отчетливо слышалась грусть. – До сих пор без сознания. Из-за вас.
– Мне правда жаль, – попытался солгать Август. Лжец из него всегда был паршивый.
– Жаль ему. – Она отвернулась от Августа, чтобы тот не смог заметить слез, но это было бесполезно. – О чем вы вообще думали, говоря ему то, что сказали.
– Кое-что изменилось и теперь я хочу помочь. – Это можно было назвать частичной ложью. – Мне просто нужно узнать, почему демонолог хочет уничтожить ваш город.
– Да сдались мы какому-то демону.
– Не демон, а демонолог. Это шаман, который продал душу могущественному демону за большую силу.
Кажется, женщина успокоилась. Она посмотрела на Августа своими заплаканными глазами и по ее лицу было видно, что ей что-то известно.
– Вас видели в трактире в кампании инквизиторов.
– Я работаю с ними.
– Возвращайтесь к ним и ждите меня.
– И сколько она сказала ждать? – Эстон отпил медовухи.
– Не знаю. Она точно знает, о каком шамане я спрашивал.
Пускай из десяти столов были заняты семь, считая стол инквизиторов, в трактире царила гробовая тишина, и нарушал ее лишь выше упомянутый стол. Никто не хотел сболтнуть лишнего и оказаться на пыточном стуле.
– Это не она? – Гарольд указал на вошедшую в трактир женщину с каштановыми волосами, почти сорока лет.
– То, что я хочу сказать, не для лишних ушей.
Выйдя из трактира, женщина повела инквизиторов, и наемника, в лес, к небольшой прогалине с разными корягами и пнями.
– Когда я еще ребенком была, – начала она, – а мой отец был простым торговцем, бурмистром города был шаман. Не помню я, как звали его. Отец всегда власти хотел и ему такой шанс представился. Однажды, по городу слух пошел, что шаман
