это единственная просьба такого рода?
– Надейся.
– Скажите, а вы не станете меня заставлять выйти замуж за Германа?
– Если этого захочет мой сын, я, Рита, найду способ тебя уговорить.
Он уже переступил порог, когда она не удержалась и бросила упрек:
– Феликс Георгиевич, вы распустили сына.
– Мне обидно такое слышать, но ты права. Меня можно понять, я люблю своих детей и хочу им счастья.
За счет несчастья других? – хотелось крикнуть ей, но не крикнула. Ее, честно сказать, напугал Феликс. Тогда она почувствовала его силу, способную смести все на своем пути, уничтожить и спокойно продолжать жить, удивляясь, почему его ненавидят. Больше всего она боялась встречи с Германом, да еще на протяжении трех свадебных дней. Боялась, что дрогнет, не устоит, опять все вернется на круги своя. И вернулось. Она снова с ним. Насколько его хватит? Годы бегут, а что потом? Ей уже хочется не бешеной любви, а простого бабьего счастья: мужа, детей, цветов в горшках на окне, готовить обеды… Так просто и так недостижимо. Андрей… Да нет, не надеется она на семейную идиллию с ним, просто это способ отстранить Германа, чтобы не донимал ее.
Стало совсем темно. Рита поднялась к Герману, тот строчил что-то за секретером. Вдруг Риту обдало холодной волной: окно было открыто настежь. Она судорожно задернула шторы:
– Пожалуйста, очень прошу, задергивай портьеры!
– Ты что?.. – оторвался он от писанины, изумленно подняв брови. – Душно же.
– Я прошу тебя, пусть будут окна закрыты. Есть кондиционеры.
– Ну, хорошо, пусть… Иди ко мне, ты дрожишь.
– Это чисто нервное.
Герман губами касался ее лица, шеи… Ее бросило в жар, тело становилось безвольным. Она знала, что через минуту вернутся и воля, и сила, убегут сомнения далеко-далеко, и появится уверенность, что так будет вечно. Вечно? Неправда. «Господи, что мне делать?» – подумала Рита. Молчание. Кругом одно молчание…
10
Марат посоветовал Свете нанять адвоката, чем удивил ее и настроил на более дружелюбную волну. Но что Света понимает в адвокатах? Тогда он взял на себя эту проблему, которая отвлекла ее от ужасной смерти отца. Она перестала чураться Марата, охотно говорила с ним, правда, тема была одна: Егор. Света ужасно не любила свое имя. Нет в нем ни красоты, ни очарования, а уж «Светуля» или «Светик» звучит просто отвратительно, почти как Фрося. Марат учел замечание и придумал другой вариант: Светильда, что так созвучно именам сдержанных и холодных героинь скандинавских саг. Правда, образу скандинавок Света не соответствует, скорее, походит на шустрого подростка с наивно-детским выражением лица, а челка вообще сбрасывает еще несколько лет, да и со сдержанностью у нее большие нелады. Но Светильда звучит неплохо.
Марат выглядел рядом с ней взрослым и по-отечески терпимым, относился к жене, как к ребенку, из-за чего у Светы случались мимолетные вспышки гнева, смешившие его. Находясь в отпуске, он занялся только Светой и делом Егора. Адвокатом
