вы…
– Стоп. Кто – мы?
– Ты и эти все. – Рита подбородком обвела зал. – Прокисшие сливки общества. Так вот, вы думаете, что причина в деньгах…
– Не угадала, – перебил ее Андрей, все так же снисходительно улыбаясь. – Ты просто боишься перемен. Привыкла к Герману, как большинство жен привыкает к мужьям-тиранам, и что-то изменить в жизни для тебя подобно катастрофе. Нет, дело не в деньгах. А кто так думает, тот полный болван. Ты всего-навсего трусиха, и выход у тебя один, если хочешь избавиться от свинства Германа.
– Вот как! И какой же выход?
– Выходи за меня замуж.
– Ты серьезно? – Она недоверчиво вскинула вверх брови и отклонилась назад, чтобы лучше рассмотреть Андрея. – Заманчивое предложение. Главное, вовремя.
– Ты готова дать положительный ответ?
– Конечно, нет. Видишь ли… – она слегка замялась. – Ты уже был женат и знаешь все бабские слабости. В моем положении старой девы… то есть, разумеется, я не дева, но замужем не была, хотя мне уже двадцать восемь лет. В общем, у меня… как бы это сказать… комплекс неполноценности. Да, именно так. Я запрограммирована на подвох, обман…
– И какой же подвох ты видишь в предложении выйти замуж?
– Ну, не знаю. Сейчас возник большой шум в связи с грязной историей, касающейся Германа. Я тоже вроде к этому причастна, то есть… не причастна, но… вроде как в обиженных состою. Естественно, я злюсь на него. А ты подгадал удобный момент. С одной стороны, я не стала с тобой спать, с другой – ты и Герман на ножах, таким образом, ты решил разом получить все: досадить Герману и удовлетворить свое самолюбие. Вот в чем подвох.
– Ничего себе виражи! Даже логика есть. Не скрою, я хочу оказаться с тобой под одним одеялом. А что в этом плохого? Я предложил тебе стать женой, а не любовницей. Ты же меня обвинила черт знает в чем! А что сама собираешься делать? Всю жизнь слыть пассией Германа, и только? Я бы мог понять твое самопожертвование, если бы ты была у него единственная, но ведь это не так! И тебя устраивает положение наложницы из гарема? Тогда ты достойна тех слов, которые произнесла от моего имени: ты дура и так далее. Возможно, я поступаю не по-мужски, но я действительно уязвлен…
– Андрей… ты слишком громко говоришь, на нас смотрят.
– Тебя волнует, что будут говорить о нас? Ты удивляешь меня. А почему тебя не волнуют пересуды о вас с Германом? Меня ты отвергаешь, а его принимаешь со всем дерьмом. Почему?
– Тебе знакомо такое понятие: люблю – не люблю?
– Ах, вон оно что! «Чем меньше женщину мы любим…» Понятно. Значит, ты мне отказываешь?
– Нет… я подумаю… Не обижайся.
– Соглашайся, и твои «понятия» предстанут совершенно в другом ракурсе. Надо и о себе думать.
Закончился танец. Андрей проводил ее на место, напомнив:
– Мое предложение остается в силе, я жду.
– О чем это он? – спросил Герман, провожая его равнодушным взглядом.
– Он
