вроде «Псам-псунг»!
– «Самсунг»! – догадался Захарыч. – Ладно, заеду…
Вдруг в голосе его зазвучало беспокойство:
– Слушай, Михаловна, а ты мне с какого же телефона звонишь? Что-то номер у меня на дисплее незнакомый!
– С этого самого и звоню, с «Псам-псунга»! – гордо сообщила кладовщица.
– Что-о?! – протянул Захарыч. – Ты долго думала?
– Долго, – призналась Михайловна. – Не со своего же звонить! Есть же правила этой… как ее… кон-спирации!
– Конспирации! – передразнил ее собеседник. – Первое правило конспирации – из ворованного телефона сразу же сим-карту вынуть и ни в коем случае его не включать!
– Не включать! – обиженно повторила кладовщица. – Так ежели я его выключу – как же потом включить? Я же этого… как его… пин-кода не знаю!
– Дикая ты женщина, Михаловна! – вздохнул Захарыч. – Не идешь ты в ногу с прогрессом!
– Да мне и без того есть куда идти! – обиженно проговорила кладовщица. – Короче, берешь телефон? Или я его другому отдам!
– Ага, напугала! Ладно, возьму, только в честь нашей старой дружбы! Только смотри – больше никому по нему не звони и никуда не уходи со своего склада!
– Да куда ж я уйду! Мне отсюда уходить не положено! – Кладовщица сложила телефон и спрятала в карман.
В это время в дверь кто-то деликатно постучал.
– Кто это там? – недовольным голосом проворчала Михайловна, придавая своему лицу и голосу начальственное выражение. Это у нее получалось легко – сказывалась многолетняя тренировка.
– Я по поводу вещей, – раздался из-за двери приятный мужской голос, и дверь приоткрылась.
– Перерыв у меня, – привычно отрезала кладовщица.
– Обеденный перерыв у вас с часу до двух, – проговорил тот же голос, и его обладатель вошел на склад.
– А у меня технический… – пробормотала тетка, но в это время она разглядела настырного посетителя.
Это был молодой мужчина приятной наружности. Впрочем, кладовщице казались молодыми все мужчины младше пятидесяти, а уж про наружность можно и не говорить. Хотя во внешности этого посетителя было что-то необычное. А именно – стоило Михайловне отвести от него глаза, и она уже никакими силами не могла вспомнить, как он выглядит. То есть понятно, что она не смогла бы вспомнить цвет его глаз или форму носа, но она не могла даже вспомнить, толстый он или худощавый, высокий или маленький…
Впрочем, это не очень ее озаботило.
– Понятно, что по поводу вещей, а не на меня поглазеть! – проговорила кладовщица с обычным хамством. Поделать с ним она ничего не могла – хамила, как дышала. – А конкретно, по поводу каких вещей? Фамилия!
– Мне нужны вещи пациентки Малининой, – сообщил странный посетитель.
Про вещи Малининой кладовщица, разумеется, все помнила, она их только что выдала, а Катин телефон и сейчас лежал у нее кармане. Но она должна была придать значительность своей особе и поэтому с серьезным и озабоченным видом
