в этот моменя я и вспомнила об иконе стиля и парикмахерского искусства. Об Анатолии Костюмове. Всегда одет с иголочки, взгляд утомленный, будто он только-только постриг мамонта, а прическа… Казалось, что целая лаборатория ученых мужей подбирала волосок к волоску. Ни одной фотографии в сети, где он был бы растрепан или в неопрятной одежде. Русский аналог американской куклы по имени Кен.
– Есть один пацанчик, он всеми хаерами Москвы заведует. Под Толямбой Костюмовым его все знают. Чихсы перед ним на цирлах носятся, мастырит причесоны охрененные, и сам симпотный, как чихуахуа в рейтузах. Вот по нему тогда и загонялась, – проговорила я, пытаясь обойтись без мата.
– Нет, я не могу слушать эту непонятную болтовню. Давай-ка сделаем так, чтобы ты нормально заговорила. Перекинем твою речь на виновника торжества, – старушка мягко улыбнулась Игорю.
– Эй, я не хочу! Что это я – гопарь какой-то? – запротестовал рыжеволосый молодой человек, но старушка уже начала читать свой непонятный рэп.
– Заклинаю мягким кирпичом, коренным москвичом, черной звездой, железной водой. Пусть мое проклятье перейдет с красной девушки на добра молодца. Слово моё верно и твердо.
Прошло несколько секунд после зачитывания непонятных слов. Опять никаких громов и молний, лишь Игорь присел на корточки и шмыгнул носом. Горестно посмотрел на присутствующих, потом полез в карман и начал щелкать семечки. Мария Дормидонтовна вздохнула и взяла белого кота на руки. Тот тут же начал урчать с громкостью трактора.
– Вот и чудненько. Полностью снять проклятье не могу, ты уж извини, девонька, но вот пока этот чудак будет рядом – он и примет на себя половину твоих неурядиц. Либо будет говорить на непонятном языке, либо попадет под…
В это время Игорь поперхнулся и закашлялся. Он пытался сплюнуть горькую семечку на пол, но под строгим взглядом Галины Кирилловны убрал её в карман и закинул следующую.
– Ну чо, бабоньки, поздоровкаемся тогда? В десна жахаться не будем, на крабах разбежимся. Отныне зовите меня Игорь Фара, – слова молодого человека потянулись приторной жевательной резинкой. Таким тоном обычно спрашивают закурить в темном переулке.
– То есть твоя настоящая фамилия Лампочкин уже не котируется? – ехидностью в голосе Марии Дормидонтовны можно гранить алмазы.
– Не, это беспонтовое погоняло для лоха. Для реального пацика красавнее Фара, – Игорь закинул ещё одну семечку.
– Вот и молодец. Проклятие непонятного языка у вас будет одно на двоих, свяжет крепче, чем брачные узы. Пока вы будете рядом, то мужчина возьмет его на себя. Но если вы отдалитесь друг от друга на сто метров, то оно снова вернется к девочке. Прости, Олесенька, я тогда очень сильно разозлилась и не могу ничего поделать с проклятием неудачи. Взамен могу дать три склянки с эликсиром счастья – использовать их нужно будет только в крайнем случае. Красавица, а теперь сможешь повторить кусок текста про того, кто занимал твои думы? – улыбнулась Галина Кирилловна.
