начальник, – сказала я, хотя пыталась донести, что устала и не знаю рыжего, и что если нет других вопросов, то хотела бы уйти.
– Да что с ней валандаться? Запереть в камере с бомжами и пусть ночку понюхает. Сразу язык развяжется, – не выдержал обокраденный майор. – По-любому они в паре работают, а теперь из себя целку строит.
«Прошу вас успокоиться. Я действительно не виновата. Я обычная студентка и торопилась на экзамен. Я всего лишь жертва обстоятельств» – вот что я хотела сказать, но получилось иное:
– Не гони пургу, мусорок. Я реальная промокашница и шкандыбала на реальную стрелу, но судьба-злодейка подсуропила мне подляну лютую, потому я и здесь.
Следователь снова вздохнул.
Чахлый фикус на окне печально смотрел на улицу, где на ветках липы воробьи обсуждали новую пекарню, а жирный полосатый котяра на земле распахивал пасть и терпеливо ждал, когда несознательные птицы ощутят укол совести и прыгнут к нему в пасть.
Ковырялин подошел к окну и несколько минут понаблюдал за этой картиной. Нет, он не был злым, его таким сделала профессия. Попробуйте постоянно общаться с преступниками и при этом оставаться милым и добрым человеком.
Понятно, что сейчас Свистов притащил очередной «висяк» и шанс на раскрытие этого дела такой же, как у кота дождаться попадания воробья в открытую пасть. Ковырялин сразу послал бы просителя ниже по инстанции, если бы не был хорошим знакомым майора и тот не давал ему «зеленый свет» на дорогах. Он погладил мясистый лист фикуса и скривился.
Следователя мучила изжога, и даже сода не помогала в этот раз. Похоже, что гастрит собирается окуклиться и выпорхнуть цветущей язвой. А ещё Борька-пятиклассник обрадовал двойкой по поведению – и это сын защитника правопорядка. И жена нашла заначку…
Нет, я этого не знала, просто смогла представить, глядя на его лицо.
– А знаешь, майор, твоя правда! Давай-ка отправим нашу девчоночку переночевать за государственный счет. Пойдешь к бомжам, красавица?
– Куда она денется? Переночует в блевотине, нанюхается дерьма и станет шелковой. Сразу своего ржавого подельника сдаст, – кивнул Свистов.
Перспектива переночевать под крышей, но за металлической решеткой, может устроить только бездомного. Меня же это явно не устраивало.
– Да вы чо, борзянки обожрались? Я чихса с понятиями и меня уже ждут на хате. У предков труселя не стираны, шнурки не глажены, а сеструхи вообще не отдупляют чо и как им делать с причесоном. Выпускай на волю, начальник, а то загнутся они без меня. Нет у тебя ничего на Олесеньку, так что кончай фуфло гнать, сделай ряху подобрее и прикажи псам открыть заслонку. Или верните мобилу, я отскочу и децл побормочу!
Конечно, после такой «милой» просьбы ни один полицейский не удержится, чтобы немного не проучить зарвавшуюся малолетку.
А что я могла сделать? Я же имела в виду совсем другое…
– Фролов, проводи «Олесеньку» в её комнатку, пусть немного
