ЖАЖДА НАУКИ И ПОЗНАНИЙ. «Ха, ха! – восклицает Сатана. – Тогда он будет моим, моим навсегда»», с. 251.
По Евангелиям, Фауст-Христос устоял перед искушениями Сатаны. А по негативной германской версии, поддался и продал свою душу.
Очень интересно, что и далее версия Лессинга о Фаусте отходит от реформаторской и оказывается близкой к евангельскому повествованию о Христе. По Лессингу, Мефистофель, получив задание от своего начальника поймать в свои сети Фауста, активно принимается за дело. И вроде бы все удается, однако совершенно неожиданно в финале выясняется, что силы ада потерпели поражение, что они посрамлены! Фауст устоял, а дьявол совратил вовсе не его, а всего лишь «призрак Фауста». Мы цитируем.
«Адские силы считают, что они выполнили свое дело; в пятом акте они поют ликующие песни, как вдруг появляется посланец небесного мира и самым неожиданным и все же естественным, для всех успокоительным образом прерывает эти песни. «Не торжествуйте, – говорит ангел, – вы не одержали победы над человечеством и наукой; божество не для того дало человеку благороднейшее из стремлений, чтобы сделать его навеки несчастным; тот, кого вы видели и кем ныне льстите себе надеждой обладать, был только призраком»», с. 252.
Выходит, что некоторые авторы, например Лессинг, несмотря на давление реформаторов, в общем сохранили исходную евангельскую доброжелательную точку зрения на Фауста-Христа.
Более того, в Народной Книге Шписа сохранился яркий след того, что беседа Фауста с дьяволом является переработкой фрагментов Евангелий. На вопрос Фауста о природе и возможностях духов, Мефистофель, в частности, произносит примечательную фразу: «И зовется наше царство Легион», с. 40. Как справедливо отмечают современные комментаторы, эта фраза вовсе не случайна: «Основано на искажении смысла евангельского текста (Лука 8,30). Когда Христос изгоняет демона из бесноватого, он заставляет его назвать свое имя (согласно старинному магическому представлению назвать демона – значит обезвредить его). Демон отвечает устами бесноватого: имя мое – Легион (то есть я не один, нас великое множество)», с. 380–381.
Таким образом, в центральной сцене совращения Фауста дьяволом четко звучат евангельские мотивы о столкновении Христа с бесами.
17. Договор с дьяволом, написанный и подписанный Фаустом, и приговор от имени Андроника-Христа, написанный в то же время от имени Бога
Напомним важный факт, обнаруженный нами при анализе жизнеописания Андроника-Христа и описанный в нашей книге «Царь Славян», гл. 2:6. Никита Хониат возмущенно и многословно описывает некий указ Андроника, составленный от имени самого Бога. Этот факт не дает покоя Хониату. Он долго и раздраженно рассуждает на данную тему.
Мы цитируем: «Начинался же этот приговор таким образом: «ПО ВНУШЕНИЮ БОЖИЮ, а не по повелению державного и святого государя и императора нашего определяем и объявляем, что для пользы государства и, в частности, для блага Андроника,
