путем гормонов.
– «Путем гормонов» – это весьма образно, – усмехнулась Полина Сергеевна.
– Не придирайтесь к словам! – продолжала Ксюша. – Ваш Арсений что, хочет жениться, с пеленками возиться? Он хочет трахаться! Законно и много.
– Ксюша! – поморщилась Полина Сергеевна. – Подбирайте выражения, пожалуйста!
– А что я сказала? – пожала плечами девушка. – Так все говорят. Вы знаете другой приличный глагол, который обозначает этот самый процесс?
– Я недавно перечитывала Чехова, – вступила в разговор Вера Михайловна, – и встретила у него выражение «трахнул за воротник».
– Куда-куда? – вытаращила глаза Ксюша.
– Имелось в виду «заложил за воротник», то есть выпил спиртное.
– А-а-а! – задрала брови Ксюша. – Ладно, если вам «заложил» нравится больше, чем «трахнул», то пожалуйста! Вашему сыну, Полина Сергеевна, хочется закладывать постоянно и как можно чаще. Это же коню понятно! Почему вам не понятно? – горячилась девушка.
Она еще некоторое время доказывала, что если Юсю подкупить, вынудить оставить Сеньку, то ситуация разрешится самым отличным образом.
– Спасибо, – прервала девушку Полина Сергеевна, – я тронута вашим участием. А теперь давайте вернемся к работе.
Но вариант, предложенный Ксюшей, не выходил у Полины Сергеевны из головы и уже не казался неэтичным или аморальным. Какая уж тут этика, когда у сына жизнь рушится!
Полина Сергеевна позвонила мужу и попросила подумать над финансовым решением проблемы.
– Я понял, – ответил Олег Арсеньевич. – Вполне здраво. Извини, сейчас не могу говорить, у меня люди.
Олег Арсеньевич не переставал думать о путях выхода из тупика, в котором его семья оказалась по милости сына. И у Олега Арсеньевича были свои варианты.
Они пришли втроем – Сенька, Юся и ее мать Клавдия. Юся выглядела лучше, чем ожидала Полина Сергеевна. Полная, но не безобразно, прическа аккуратная и стильная, макияж спокойный, невызывающий. Полина Сергеевна тут же мысленно приписала эти положительные штрихи влиянию своего сына. А вот Клаву разнесло еще больше. Она напоминала бочку, на которой вверх дном стоит мятое ведро. Все трое нервничали, волновались. Сенька смотрел со щенячьей смелостью-страхом: в ожидании агрессии и с готовностью броситься защищать, с надеждой на то, что агрессии не случится и он сможет весело скакать, получив заветную косточку. Мама и дочка относились к тем людям, которые чем больше волнуются, тем нахальнее и бесцеремоннее становятся. У мамы градус нахальства был значительно выше, чем у дочери.
– Поля, Олежка! Сколько лет, сколько зим! – хотела с ходу взять свойский тон Клава.
Но Олег Арсеньевич не желал панибратства и решил сразу выставить барьеры.
– Клавдия… как по батюшке? Ивановна? А я Олег Арсеньевич, мою жену зовут Полина Сергеевна.
Сенька мгновенно ощетинился. Но отец говорил спокойно,
