из того, что входит в человека, не может его ни осквернить, ни возвысить. Человека оскверняет либо возвышает лишь то, что выходит наружу!»
На секунду задумываюсь. Мне не очень нравится такой подход, хотя в нем явно присутствует некое рациональное зерно.
– Интересно, что это за мудрец, – произношу скорее патетически, чем с любопытством, – Сдается мне, он плохо кончил…
– Так или иначе, Тей, — ИскИн отвечает, хотя я и не жду ответа, – Такова Доктрина. Такова Система. Вам придется приспособиться.
Ох уж это «придется»! Сразу же возникает желание спорить, возражать, противиться. Подыскиваю слова для ответа, но в эту секунду внутренний диалог прерывается появлением девушки.
Дверь ванной распахивается почти беззвучно, оттуда выходит Мари: красная, мокрая, разгоряченная. И абсолютно голая, если не считать полотенца, обернутого вокруг тела. Тонкая белая тряпочка скрывает слишком мало – не хватает длины. Сверху махровая ткань едва держится на полной груди девушки, снизу – чуть прикрывает срам. Отвести взгляд от пышущего жаром девичьего тела оказывается гораздо сложнее, чем я предполагал.
Мари замечает взгляд и как будто немного смущается. Красотка поворачивается спиной, берясь руками за влажные волосы. Она ведет гребнем по черным локонам, но мне от этого не легче: слишком уж много плоти видно из-под задравшегося полотенца.
– Я… Спасибо, что помог! – девушка начинает разговор чуть нервно, стараясь скрасить неловкость.
– Не за что. Чего уж теперь… А что это за парни?
– Местная банда, – Мари недовольно морщится, – Они уже не раз нам… то есть – мне! – переходили дорогу!
Замечаю невольную оговорку, но решаю пока что не цепляться к словам. Продолжаю сидеть, украдкой наблюдая за девушкой. Боюсь, что любая попытка встать выдала бы мое возбужденное состояние с головой.
– Почему же их не переловят? – нахмурившись, вопрошаю я, – Почему терпят беспредел? Почему Немезида бездействует?
– Сложно сказать… – Мари смотрит на меня в пол-оборота, – Такова Система. Правила сложны, их много, зачастую одно противоречит другому. Умело используя особенности Доктрины, можно достичь того, что кажется на первый взгляд запретным.
– Они могли нас убить! – возмущенный писклявый голос в очередной раз заставляет поморщиться.
– Ну и что? – изумление красотки неподдельно, – Здесь каждый делает, что вздумается. Главное – не нарушать принципов Системы!
Призадумавшись, внезапно осознаю частичную правоту подобных суждений. И действительно: смерть – не такое уж большое преступление в мире, где фактически узаконено бесконечное перерождение.
Чувствую на себе заинтересованный взгляд: Мари смотрит с превеликим сомнением.
– Скажи, Тей… – имя она произносит с непонятной робостью, – Ты что, склеротик?
– Ну да, – не вижу смысла скрывать очевидное, – Все, что помню – последние несколько часов.
– А
