возможно, она искала путь для побега.
– Ваше Величество, расписание на предстоящую неделю.
Роберт протянул бумагу с тисненым королевским гербом.
– Спасибо, лорд Стэндиш, – сказала Беатрис и замолчала. Она всегда, обращаясь к нему, использовала его полный титул – так сложилось с тех пор, как Беатрис познакомилась с ним в подростковом возрасте, но сейчас… – Могу я называть вас Роберт?
– Для меня это будет честью, – сказал он почтительно.
– В таком случае вы должны называть меня Беатрис.
Камергер шумно вздохнул.
– О нет, Ваше Величество. Я бы никогда не осмелился на подобное. И я бы посоветовал, – добавил он, – никогда более не делать таких предложений, тем более никому, занимающему служебную должность. Это не вполне уместно.
Беатрис почувствовала себя школьницей, как будто ей снова семь лет и преподаватель этикета треснул ее линейкой по пальцам в наказание за небрежный реверанс. Она заставила себя вчитаться в бумагу на коленях и в замешательстве подняла голову.
– А где остальная часть моего расписания?
В расписании были перечислены только незначительные появления на публике – прогулка за пределами столицы с группой по охране природы, встреча с местными девушками-скаутами – того рода мероприятия, в которых Беатрис участвовала как наследница трона.
– Я должна принять каждого лидера партии из Конгресса, – продолжила она. – А почему на четверг не намечено заседание Кабинета министров?
– Нет необходимости сразу во все это углубляться, – уклончиво сказал Роберт. – Вы были вне поля зрения общественности с момента похорон. Прямо сейчас людям нужно, чтобы вы дали им уверенность.
Беатрис боролась с чувством беспокойства. Монарх должен править, а не бегать повсюду, пожимая руки, словно он талисман Америки. Для подобного предназначался наследник престола.
Но что она могла сказать? Все, что Беатрис знала о роли монарха, она почерпнула от отца. Теперь он ушел, и единственным человеком, который мог дать ей совет, был Роберт – его правая рука.
Камергер покачал головой.
– Кроме того, уверен, вы захотите потратить следующие несколько месяцев на подготовку свадьбы.
Беатрис попыталась заговорить, но у нее перехватило дыхание.
Она все еще была помолвлена с Теодором Итоном, сыном герцога Бостонского. Но в течение прошлого месяца каждый раз, когда она начинала думать о Тедди, ее разум яростно сопротивлялся.
«Разберусь с этим, когда вернусь, – пообещала она себе. – Сейчас я ничего не могу с этим сделать».
В Салгрейв было легко позволить себе забыть о Тедди.
Никто из членов семьи не говорил о нем. Они вообще мало общались, каждый был погружен в собственное горе.
– Я бы предпочла пока не сосредотачиваться на свадьбе, – сказала она наконец, не в силах скрыть напряжение, прозвучавшее
