Руководил сельским советом Анатолий до ухода в армию. Куда могли призвать такого богатыря? Конечно, на флот, на подводные лодки. Рост, правда, великоват для подводных лодок, но для боцманской команды в самый раз. Там такие богатыри как раз нужны, работа физически весьма тяжёлая. Служить начал на Тихоокеанском флоте. Служба нравилась. После положенных по тем временам семи лет, Густов остался на сверхсрочную службу. Тут и война подоспела. На Тихом океане неспокойно, но боевых действий нет. Пользуясь этим и данными разведки, командование ВМФ решило три лодки проекта «Л» – минные заградители – перебросить на Северный флот для его укрепления. Лодки отправились через Тихий океан к Панамскому каналу. У берегов Америки кто-то атаковал головную лодку Л-16 и потопил её. Кто совершил это преступление, так и осталось тайной. Японцы не имели права, так как с ними в то время мы не воевали. Немецких лодок в Тихом океане не могло быть. Могли, конечно, японцы, приняв наши лодки за американские. А, может, союзники?
Почем бы и нет? Они там присутствовали, а открывать «дружеский» огонь этим горе-воякам не впервой, по своим лупить. Погибшей лодкой Л-16 командовал капитан-лейтенант Д.Ф. Гусаров. В книге Моцутира Хасимото «Потопленные. Японский подводный флот в войне 1941–1945 годов» можно прочитать о событиях, произошедших в этом районе, и можно сделать вывод, что лодка Гусарова была атакована японской лодкой И-25 под командованием капитана 3 ранга Мэйдзи Тагами. И-25 возвращалась после патрулирования у берегов штата Орегон и имела только одну торпеду, а вахтенный офицер нашей лодки наблюдал два следа идущих торпед. Вот так и остались сомнения, как всё произошло. В любом случае хочется спросить у союзничков, где же было их противолодочное обеспечение? Американцы прекрасно знали о движении наших лодок и должны были обеспечить их безопасность. Но на то они и американцы, чтобы не задумываться о других, своя шкура дороже.
Две оставшиеся лодки пересекли Атлантику, прибыли на Северный флот и сразу включились в боевые действия. Все четыре года войны провёл Густов в прочном корпусе, преодолевая минные поля, атакуя противника, сопровождая наши конвои. Работёнка не из лёгких. Особенно большое напряжение наступало, когда минреп (трос донной мины) начинал скоблить корпус. На лодке объявлялось полное молчание, прерываемое только докладами: первый отсек прошёл, второй отсек прошёл и так далее. Когда скрежет доходил до последнего отсека, напряжение достигало высшего накала: не зацепится ли минреп за винты? Тогда точно конец и лодке, и всему экипажу. На лодке или все побеждают, или все погибают, как любил говорить герой-подводник М. Гаджиев, погибший вместе с лодкой у мыса Норд Кап. Суровая служба, и война суровая шла. Выдюжил русский мужик. Дошёл до Победы. Дошли, однако, далеко не все. Но А.В. Густов дошёл. А дальше что? Предложили пойти на офицерские курсы. С таким богатым опытом ветераны были нужны. Так думали многие, но не те, которым думать положено. В ту пору правил страной деятель, так и хочется назвать – мелкий политический деятель эпохи Эдиты Пьехи. Очень он
