в большой землянке, серым холмом горбящейся напротив бывшего общежития, готовится маленький праздник.
Деревянный стол, грубо выкрашенный белой краской, служит постаментом для странного натюрморта. В экспозиции представлены: унты новые – одна пара, коньяк армянский, три звездочки – одна бутылка, тушенка говяжья – шесть банок, лак для волос – один флакон, телевизор маленький, плоский, производства Белоруссии – одна штука.
Борис Парус, тот самый Борька Парус, которого прошлым вечером винила бесформенная старуха и всей душой ненавидели Беда и Капитан, хлопочет, бегает, суетится по всей комнате, как трепетная хозяйка перед приходом важных гостей. Он несколько раз передвигает стулья, проверяя, хорошо ли они стоят. Стулья стоят как стулья. Удостоверившись в этом, хлопотун бросается к ведру с золой и задвигает его в дальний угол. Убирает за печку кочергу и совок. Поднимает с пола телогрейку – ее он подкладывал под голову, когда спал на голом полу, – и кладет на деревянный ящик у стены. Затем перекладывает на одну из кроватей – в большой землянке есть место для трех металлических коек. Затем снова хватает и вешает на гвоздь поверх старой полосатой робы.
Землянка просторная и светлая. Два небольших окна под потолком расположены по обе стороны.
Как вкусно поблескивает бутылка на столе! То и дело Парус скашивает глаза, украдкой бросая влюбленные взгляды на натюрморт. Но смотреть прямо – немного боязно, и он вновь бросается что-то поправлять и переставлять в комнате.
Вот как может повернуться жизнь. Уже неделю человек спит на полу (кровати заняты другими), подкладывая под голову рваную телогрейку, у которой из рукава торчат желтые клочья свалявшейся, вонючей ваты. Еще этот человек служит на побегушках, получает в награду тычки и затрещины, боится быть в землянке, боится выйти из землянки… И что он при этом о себе думает?
Борис Парус мечтательно засмотрелся на безжизненный экран телевизора, который стоит теперь на столе, свесив на пол шнур, словно длинный хвост спящего зверя. В Кыхме давно нет электричества: ночную добычу энергии толкнут на станции быстро, не торгуясь – уж сколько дадут, столько дадут. Все так. Но пока… Жизнь в степи, где государство исчерпалось и закончилось, а цивилизация с ее благами истончилась так, что стала почти неразличимой, научила Паруса довольствоваться немногим. Теперь он мог смотреть и выключенный телевизор.
Стоило Борису внимательно вглядеться в матовый омут, как по черной поверхности скользнула легкая рябь, побежали смутные тени, туманные образы всплыли, затем обрели контуры, цвет и голос.
– Наши сотрудники не справляются, они не успевают записывать ваши вопросы. Вал вопросов буквально захлестнул студию. Телезрители, как всегда, проявляют огромный интерес, россияне прильнули к голубым экранам, забыв про чемпионат по футболу и любимый сериал. В чем же дело? Что стряслось? Не волнуйтесь. Просто в эфире самого первого в мире канала очередной выпуск передачи
