от продажи части акций стартапа. Все по-прежнему рассчитывали, что рынок продолжит расти. Но он не рос, и свободных акций оказалось недостаточно, чтобы оплатить налоги. А остальные акции были под запретом продажи, что тоже часто случается, когда продаешь долю в компании. Тогда для якорных инвесторов начинается период «lockup», в течении которого акции продавать нельзя, чтобы не «раскачать» цену акции. Иначе бы другие владельцы акций сказали бы: «ага, тот, который знает, больше продает, значит, мне тоже надо продавать» – и началось бы падение курса, хотя причины для такого падения нет. К тому же надо дать сигнал, что учредители остаются мотивированными.
Только за одну рекордную ночь цена акций, которые оставались под запретом продажи, упала на 8 миллионов евро. Ты просто смотришь, как все падает, и не имеешь ни малейшей возможности что-либо сделать. В итоге Яска прошел личное банкротство и какое-то время ездил на моем «Ягуаре»: мне он не особо и был нужен – я же пешком ходила и на работу, и по центру.
На сегодня Яска создал карту оплаты Pckt, цель которой – научить детей пользоваться деньгами. Мы до сих пор дружим. Вот такие бывают истории и жизни.
Глава 8. Реформы 90-х, журналистика и четвертый год в Финляндии
Не помню, когда именно меня стала интересовать экономика новейшего времени развивающихся стран Прибалтики, России и Украины после распада СССР. Путь проведения или непроведения реформ, развитие рынков и экономик. Как разные молодые и немолодые команды выбрали путь своей страны, стараясь почти на ощупь перейти от разваленного социализма к открытой и успешной рыночной экономике.
«Мы даже не знали, что возможно или что нет, потому творили чудеса», – написал потом в своих мемуарах первый премьер Эстонии Март Лаар.
«О таком мы читали только в учебниках и не думали, что это возможно сделать в жизни», – добавил, по сути, о том же советник реформ в Эстонии, бывший премьер-министр Швеции Карл Бильдт.
Я читала все, что только на эту тему публиковалось, – от книг до статей, и это было моим настоящим основным хобби. Когда мне было 19 или 20 лет, крупнейший медиа-олигарх назвал меня «лучшим специалистом по экономике развивающихся стран в Эстонии». Это, конечно, было преувеличением, но уже с подросткового возраста я на самом деле очень увлекалась рынками, реформами и аналитикой. Почему-то понимала суть и могла анализировать и, как оказалось позже, прогнозировать. С 2015 года при переезде в Украину я решила принципиально не быть в политике, быть технократом и только изредка позволять себе «умничать». Ты либо говоришь, либо делаешь. Но когда ты делаешь, твои слова воспринимают иначе, не так как когда ты аналитик «со стороны».
Но тогда, в давнем 2001 году, я еще умничала. Как-то получилось, что в главный журнал для инвесторов Arvopaperі надо было написать статью об экономике России. Я написала, она подошла, и так и пошло. Мне выделили свою колонку на портале, она стала популярной даже в кругу аналитиков и управляющих фондами, и года три
