Причуды природы. «Парк Фантазий и Приколов». Славяна Николаевна Бушнева

      Литературный взлет Николая Бушнева – автора «Парка Фантазий и Приколов» совпал с отъездом, и поэтому выход одного из лучших художественных исторических романов о Камчатке «Ясак и пашня» на новой малой родине – в Адыгее – остался почти незамеченным на его литературной родине – на Камчатке.

      Сергей Вахрин, ныне его друг, познакомился и подружился с Николаем Бушневым в далекие 1980-е годы. Он тогда работал над своим романом-исследованием «Встречь солнцу», а Николай Леонидович, в то время один из руководителей «Камчатлеса» (он командовал профсоюзами), писал свой художественный роман примерно о тех же событиях на Камчатке – колонизации, бунтах, попытках освоения камчатской целины и поисках новых «незнаемых» земель в Русской Америке.

      Сергея Вахрина в то время, как и сейчас, занимала собственно сама история – её фактическая составляющая: цепь событий и их причинно-следственная связь. Николай Леонидович попытался создать всеобъемлющую картину событий того времени и оживить своих исторических персонажей – воссоздать язык и быт того времени. Это была очень трудоемкая и сложная работа. Это была отчаянная работа для инженера – головой в прорубь! Но именно отчаянность придавала и задор – в далекой юности мальчишка Коля Бушнев бежал из дома и примкнул к цыганскому табору, что и определило его характер, а в конце 1980-х, чтобы создать сибирский колорит в своем романе осуществил сплав на плоту по реке Лене протяженностью три с половиной тысячи километров. Так что отчаянности и задора ему было не занимать. Был и верный помощник, секретарь-машинист-референт и прочая, прочая, прочая – жена Татьяна, выходец из поэтических пушкинских мест, из Болдино, которая ни на один день не потеряла веру в своего мужа.

      Сергею Вахрину приходилось читать самые первые, еще черновые, главы его романа «Ясак и Пашня». И потому он реально представлял и тот объем работы над книгой, который был совершен, и то качественное её преобразование в литературное произведение, когда из незамысловатого полена обыкновенным топором и стамеской был вытесан живой деревянный человечек. И точно так же, как Буратино в руках папы Карло, ожил роман Николая Бушнева, поражая теми россыпями замечательных художественных образов, которыми так щедро пересыпаны эти его книги.