запустился с первой попытки, по монитору побежали строки экспресс-теста бортовых систем.
Итог теста оказался менее удручающим, чем можно было ожидать. Основные системы модуля в порядке, герметичность корпуса не нарушена, и если бы он стоял как положено, вертикально, можно было бы практически со стопроцентной уверенностью утверждать, что КВ – капсула возврата – стартует и сможет выйти на стыковку с «Мэйфлауэром». Впрочем, что сейчас гадать – стартует, не стартует… Вот выйдем наружу, и всё станет ясно.
Джон попытался активировать внешние видеокамеры. Ни первая, ни вторая не работали. Повреждены во время жёсткой посадки? Вероятнее всего. Значит, придётся отдраивать иллюминаторы.
Ближайший находился в трёх футах от пульта ККУ. Джон взялся за рукоятку, сдвигающую внешнюю защитную заслонку, на секунду затаил дыхание и с силой повернул. Заслонка глухо скрежетнула, открывая иллюминатор, но за толстым стеклом было по-прежнему черно. Джон разочарованно выдохнул. Похоже, этот иллюминатор закрыт снаружи грунтом.
Он был почти уверен, что и за вторым иллюминатором не увидит ничего, но, едва только заслонка сдвинулась, в кабину модуля полился свет, показавшийся на фоне аварийного освещения почти ярким, хотя на самом деле был не ярче, чем отсветы заката в пасмурный день.
Через стекло размером с небольшую тарелку не видно было ничего, кроме странного мерцающего сияния, переливчатого, будто радужные бензиновые разводы в луже. Или игра света на боку мыльного пузыря. Джону показалось, что он различил сквозь эту пелену какие-то искорки (звёзды?), но он не стал бы заключать на сей счёт пари. В конце концов, иллюминаторы и не предназначались для наблюдений, роль им отводилась чисто символическая.
Отсиживаться внутри модуля больше не имело смысла.
Алгоритм подготовки к выходу был отработан до автоматизма – и на Земле, и в ходе неоднократных тренировок за время полёта. Руки выполняли последовательность необходимых действий сами по себе, и мозг получил возможность поразмыслить над вопросом, который Джон неосознанно отгонял прочь с самого момента, когда очнулся в опрокинутой кабине модуля: что же всё-таки произошло?
Он попытался мысленно восстановить хронологию событий. Вот «Барсум» отстыковывается от «Мэйфлауэра». Отрабатывают тормозные двигатели, направляя траекторию движения модуля вниз, к планете. Спуск очень пологий – модуль успевает сделать четверть витка, прежде чем проявляются первые признаки аэродинамического торможения. Перегрузка возникает незаметно, но с этого момента неуклонно только растёт. Вскоре Джону уже кажется, что его вжимает в ложемент ладонь некоего великана – давит, давит многотонной тяжестью, стремясь раскатать в лепёшку, как пластилин… Выпуклый бок планеты превратился в бескрайнюю красно-коричневую равнину, изрезанную трещинами и оспинами кратеров.
Модуль летел на высоте двадцати четырёх миль, окружённый облаком плазмы, от которой пилота защищал лишь тепловой щит да несколько
