акварелью нарядить напоследок и землю-матушку. На темно-коричневых ветвях оставались рубиновые гроздья сладко-горьких ягод. Вслед за этим, по мере укрепления стужи, из лесов перекочевывали стайки симпатичных снегирей. Эти милые птички долгую зиму радовали глаза. Они – округлые, пушистые, неторопливые – как новогодние шары на праздничной елке, алели на заснеженных рябинах. Быстрыми взмахами маленьких крыльев перелетали с ветки на ветку, изумленно и чуть жалобно попискивая на мягкой приятной ноте.
Есть люди, которые только своим присутствием преображают окружающее к лучшему. И как будто они, на первый взгляд, ничего особенного и не вносят из реальных предметов: все то же самое, но установлено чуть не так, в какой-то неуловимой взаимосвязи с высшей красотой. Неизъяснимое тепло легкой волной плещется вокруг, и каждый входящий в этот, все-таки, особенный мир на мгновение застывает пораженный чем-то новым, чему не находит слов.
Таков был Игорь Михайлович. Его рабочий кабинет, говоря современным языком, мог бы стать пособием по некоему подобию фэншуя, причем ни одной книги по фэншую он не прочитал. Быть может, благодаря этому любой переступивший порог начинал мыслить чуть по-другому. Даже владелец клиники с обостренным вниманием пробовал постигнуть иную реальность, обосновавшуюся в его стенах.
Игорь Михайлович никогда не готовился к встрече фактического хозяина: никаких подтасовок, никакого замыливания глаз – строго по существу и в том виде, как оно есть. Вся его готовность заключалась в надлежащем исполнении своих обязанностей. Строгий самоконтроль. Если хозяин и осаживал, то в другом – в неумном стремлении главврача сделать лучше.
Когда главный врач лицезрел владельца клиники, пытался разрешить некий физиономический казус. А именно: что меняет лица? Дело в том, что он хорошо знал владельца клиники. Мир тесен! Когда-то будущий хозяин был обыкновенным инженером по охране труда крупного предприятия, которое по известной, накатанной схеме успешно разделили на части, перепродали и обогатились. В ряды держателей контрольного пакета акций затесался каким-то образом и инженер по охране труда. Разом оброс деньгами, выгодно продав свой кусок завода, и стал состоятельным бизнесменом, новым русским буржуйчиком.
И враз стройная гибкая фигура шустрого инженера стала матереть. Шея сравнялась с головой, скулы расширились, рельефно обозначив всегда напряженные желваки. Щеки раздулись, как у гигантского хомяка, и голова стала похожа на усеченный конус. Словно напрочь снесло мозги, словно произведена тотальная чистка, усекновение ненужного. В первую очередь коснувшееся лишних секторов мозга, отвечающих за нечто высокое и гуманное… за совесть, что ли. Второе изменение – это прогрессирующее ожирение вследствие ежедневных перееданий и сладкого безделья. Огромный живот – как копилка удовольствия от кулинарных изысков. Вечно приподнятое элитными алкогольными напитками настроение. Платный секс с живыми
