на красивую руку вождя и ждал продолжения нежданно прерванного разговора.
Сделав два небольших глотка, Иосиф Сталин поставил недопитый стакан на место. Для чего-то подошел к патефону с ручным заводом, стоящему на тумбочке, и взял одну из пластинок, где синим карандашом было написано «хор.». Виктор Семенович невольно обратил внимание, что это была пластинка с записями Федора Шаляпина, которую он мог слушать по нескольку раз кряду. Протер канавки от невидимой пыли куском мягкой ветоши и положил пластинку на место.
Музыку Иосиф Виссарионович любил. Даже сейчас, во время войны, когда буквально каждый его час был расписан по минутам, он находил время, чтобы посетить Большой театр и послушать Лемешева. Для него музыка была больше, чем красивые звуки. В зависимости от ее сочности и интонаций она могла быть скалистым неуютным брегом, веющим пронзительным холодом, или зрелым пшеничным полем, от которого исходит живительное благодатное тепло.
Мимо внимания Сталина не проходила ни одна выпущенная пластинка. Не доверяя чужому мнению, он предпочитал выносить собственные суждения и, прослушав очередную музыкальную запись, делал на бумажном круге пластинки короткие пометки: «хорошо», «сносно», «плохо», «дрянь».
Иосиф Виссарионович слушал только пластинки, помеченные «хорошо» и «сносно», куда вошли голоса практически всей дореволюционной певческой школы. Пластинки в исполнении Федора Шаляпина неизменно получали высший балл.
За минуту до встречи с Виктором Абакумовым Иосиф Виссарионович слушал пластинку оперы Джузеппе Верди «Травиата», где Иван Козловский выступал в роли Альфреда. Эта была мелодия, перерастающая из робкого нежного цветка в красивые сочные звуковые формы. На очереди была пластинка «Князь Игорь» с музыкой Александра Бородина, где Сергей Лемешев исполнял главную партию.
Так уж случилось, что слепая судьба свела два великих тенора на одной сцене Большого театра. Конечно, присутствовало некоторое соперничество в творчестве, но это не мешало им по-доброму приятельствовать в обычной жизни. И чем крепче дружили два великих оперных актера, тем сильнее и забавнее становились противостояния между их воинствующими поклонницами, о чем весело судачила вся театральная Москва. Количество почитательниц великих артистов было столь велико, что ими до отказа можно было бы заполнить все площади Первопрестольной.
Подняв курительную трубку, Сталин обнаружил, что табак уже успел прогореть. Недовольно покачав головой, вождь тщательно выбил его в пепельницу.
– Откуда же взялась у украинских националистов армия? Прежде у них ее не было.
– Все так, товарищ Сталин, – уверенно заговорил начальник Главного управления контрразведки Смерш, – у них были всего лишь разрозненные немногочисленные отряды, но уже с весны сорок третьего они объединились, а позже сформировали украинскую повстанческую армию с единым центром.
– Откуда руководство армии мобилизует людей?
– В эту армию идет самый настоящий призыв украинцев, за отказ подчиниться – немедленный расстрел!
– Какова
