так и стояли гурьбой, мысленно восхищаясь и гордясь: ведь они привезли с собой эту богиню! Разве уступала она хоть в чем-то иностранным дивам? О, она была много лучше их, своя, советская, без каких-то там скрытых пороков! С нею можно было общаться открыто, не боясь, что она предаст, завербует или устроит прочую буржуйскую пакость. Бедные врачи, они уже не замечали, что насквозь отравлены шпиономанией, подозрительностью и сами выглядят инопланетянами рядом с другими, нормальными людьми…
Катерина таки заставила мужчин себя ждать, как она ни торопилась! Пока натянула фильдеперсовые чулки, пока справилась с застежками нового платья прежде это делал Дмитрий, – уложила косы, тронула помадой губы… Словом, поначалу к лестнице она почти бежала. Но, поставив ногу на ступеньку, глянула вниз и смутилась: все семеро её товарищей пристально и восторженно разглядывали её, будто именно они только что сотворили Катерину из подходящего куска плоти. Их немое обожание странным образом подействовало на молодую женщину, только что проклинавшую неустойчивые высокие каблуки, непривычные ковры и собственную то ли усталость, то ли волнение, вызвавшую у неё покачивание всего стана. Катерина вдруг выпрямила спину и с новой ленивой грацией стала медленно спускаться вниз. Спешащий рядом с ней какой-то иностранец остановился, будто запнувшись, и восхищенно прищелкнул языком:
– Бэлла донна! Это все они поняли – прекрасная дама. А что, знай наших!
Хирурги все разом предложили ей руки, но она оперлась на руку профессора Подорожанского. Просто потому что тот оказался к ней ближе всех.
Швейцар у подъезда распахнул перед нею дверцу такси, и Катерина подумала, что все её впечатления за эти два дня чаще всего определяются эпитетом "первый".
Прежде в ресторанах ей бывать не доводилось, потому что Дмитрий принципиально не водил жену в злачные места под глупым, как она считала, предлогом: "Ещё понравится!"
Не то чтобы "Форстер" поразил Катерину в самое сердце или она начала вдруг с глупым видом глазеть по сторонам, но один вывод она сделала определенно: Дмитрий в своем самомнении – "Я делаю из тебя современную женщину" – утратил чувство меры. В самом деле, считать заведение, в котором можно просто красиво поесть и потанцевать, чуть ли не вертепом? А её чем-то вроде провинциальной гимназисточки, не могущей устоять перед соблазнами большого города. За пять лет жизни в столице она бывала и в театрах, и однажды даже на приеме в Кремле – Георгий Васильевич пригласительные билеты ей преподнёс; тогда ещё он ухаживал за нею, и, видимо, на что-то надеялся – блестящий нарком!..
Катерина не слышала разговора Петруши и Торопова о том, что они едут в знаменитый русский ресторан и приготовилась к общению с немцами, но, идя к своему столику, то тут, то там слышала правильную русскую речь, создавшую впечатление, что они из России и не уезжали.
Обилие впечатлений так подействовало на женщину, что в какой-то момент звуки вокруг она воспринимала
