девушки на каблучках. А банк надо нарисовать, как на детской картинке: домик с трубой, и на дому написано, к примеру: «Очкуешь, товарищ? С наличкой тревожно? Сделай же вклад в банке надежном!». Сечешь?
–– Да. Да-да, – почему-то обрадовался Леша. – Ты иди, не мешайся тут. Сходи в магазин за хлебушком.
Но Антон на уловку не поддался, он знал: стоит уйти из дома, обратно уже не войти. Как же он ненавидел это убогое племя программистов!
Кадры решают все
Надо сказать, что этот тип людей, которые назывались программистами, Антон Марсович не любил с подросткового возраста. Еще с той поры, как его, и соседского мальчика Лешу, родители с какого-то перепугу отдали в математический класс школы-новостройки. В классе, куда согнали очкариков со всей округи, условно нормальных оказалось только двое: он и Леша. Остальные ученики даже зимой ходили в школу в сандалиях на босу ногу и были совершенно негодны к проживанию в условиях спального района, где много хулиганов. Чтобы лишний раз не подвергать будущую интеллектуальную элиту опасности хождения по родному району, для них в школе создали интернатский класс, в котором они оставались ночевать. Домой будущие программисты уходили только на выходные, да и то, если на субботу не назначена была олимпиада или экскурсия. Очки на их горбатых носах были с такими толстыми линзами, что глаза под ними казались добрыми, как у андерсеновских волшебных собак. Никто из соучеников не мог подтянуться на турнике больше одного раза, а на брусьях они сразу ломали конечности. Поэтому физкультура у них была особая: они перекидывали друг другу мячик, даже не стараясь его поймать. Мячиков было несколько, и их собирал дежурный, снова возвращая в игру. Координация движений у этих ребят была нарушена, и мячик сам проскакивал мимо их растопыренных рук, а уж они-то придумали оправдание тому странному явлению, что мячик ни черта не шел в руки ни к кому. Если кто-то вдруг попадал в корзину – разговоров было на неделю. Но на всероссийских олимпиадах по математике они всегда занимали второе место. Первое место – этот феномен никак не поддается объяснению – всегда занимал какой-нибудь «ломоносов» в раздолбанных кедах, которого на своем горбу привозил учитель математики из отдаленной деревенской школы Алтайского края или Томской области. Родина аккуратно воспроизводила гениев из глубинки.
Проучившись два года среди этих одаренных детей, Антон дал себе слово – никогда не заниматься программированием, а стать человеком, который указует перстом этим чудищам, что делать и в какие сроки. Телефон в своей записной книжке он оставил только Лешин, и то лишь потому, что с Лешей они однажды чуть не провернули бизнес-проект. Антон хотел украсть из Лешиного подъезда ничейную металлическую бочку. Деловой подход, который Леша поначалу обнаружил во время операции «бочка», вызвал на короткое время в Антоне уважение к коллеге. Впрочем, оно быстро улетучилось. Уважение вообще не входило в арсенал чувств, которые Антон испытывал к представителям человечества.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст
