вам в лагере весьма опасно.
– Я понимаю, – ответила Лиза, пристально смотря на него и отчего-то вспоминая, как молодой человек умело и страстно целовал ее ночью. – Странно, что Петр все еще не приехал за мною сюда. Ведь, прошло уже десять дней, как я здесь.
– Идет война. Вряд ли, ваш брат сможет быстро приехать за вами. Вы должны быть к этому готовы, – отрезал Павел, прекрасно зная, что никакого письма он никуда не отправлял. Мысль о том, что за Лизой приедет ее брат и заберет ее, была болезненна для молодого человека. Да, он прекрасно понимал абсурдность своих действий и осознавал – девушке здесь не место. Но, его странная привязанность к ней, а в последние дни и явная необходимость в ее обществе заставляли Корнилова и дальше откладывать написание письма Петру Николаеву. – Я постараюсь сегодня найти место, куда перевезти вас.
– Благодарю вас, Павел Александрович, мне так неудобно обременять вас, – произнесла тихо Лиза.
– Прошу, только ненадобно вновь об этом. Я уже много раз говорил вам, Елизавета Андреевна, забота о вас мне не в тягость…
Он придвинулся к ней и, Лиза отметила его поглощающий ласковый взор серо-зеленых глаз, направленный на ее лицо. Вдруг, вспомнив о вчерашней ночи, она смущенно опустила глаза и тихо сказала:
– Я хотела извиниться за свое вчерашнее поведение. Я вела себя непозволительно. Видимо, коньяк так подействовал на меня, что я…
Она замялась и подняла глаза на молодого человека. Отчетливо увидев, как он поменялся в лице, она замолчала. Корнилов побледнел, словно полотно. На его недовольном властном лице горели лишь одни глаза.
– Да, действительно, вчера вы вели себя непозволительно, это так, – процедил Павел, чувствуя, что гнев закипает в нем. Именно эти слова, он и боялся услышать от нее сегодня. Все утро Корнилов напряженно думал о том, что произошло ночью. Тот поцелуй, слова девушки и ее ласки выбили его из колеи. Все утро, вспоминая все это, он весь трепетал, чувствуя неведомый доселе восторг от чувств, которые переполняли его существо. И, сейчас, ее раскаяние в том, что произошло, словно острый нож, врезалось в его сердце. Как он боялся того, что она будет раскаиваться в том, что делала вчера, в том, что принесло ему вчера сладостную упоительную муку. “Лучше бы она промолчала, – подумал Павел с горечью. – Или сделала вид, что ничего не произошло…”
– Обещаю Вам, Павел Александрович, впредь, этого не повторится, – добавила Лиза тихо. Она замолчала, потому что взор Корнилова загорелся такой яростью, что она нахмурилась, не понимая, отчего он так гневно смотрит на нее.
– Нет нужды извиняться, Елизавета Андреевна. Мне совершенно безразлично то, что произошло вчера, – холодно процедил он.
“ Она жалеет об их поцелуе, – гневно подумал про себя Корнилов. – И раскаивается… Понятно, что из них двоих, только он ни в чем не раскаивался! А она вовсе и не хотела его целовать. И виной ее поведению
