произнес магопес. – Мы возле Плато. Тут постоянно дует ветер, чувствуешь?
– Чувствую. Ну и что?
– А то, что ветра дуют сюда с разных сторон, они сходятся здесь. Испорченные заклинания слетаются со всего света. Если память не изменяет мне, это – заклинание «огненных шаров». Помогает, когда надо срочно печку растопить. Или чтобы испепелить врага. Ладно, не удивляйся, дальше ты еще и не такое увидишь. Пошли, что ли? Нечего тут торчать.
Окончательно потеряв протоволка из виду, Бардо Тодол пригорюнился. Зверушку было жалко, но куда большую досаду маг испытывал от того, что теперь придется взять на себя дополнительные хлопоты по уничтожению врагов.
Он так и не смог разглядеть, в кого превратился Кастелян. Колпак искр все еще закрывал врага от черного глаза, поделать с этим Бардо ничего не мог. Однако он не видел никаких свидетельств того, что Кастелян и дальше пытается колдовать. Значит, решил Тодол, новое тело врага препятствует магическим упражнениям, старик не может задействовать свои умения.
Но этот проклятый дневной свет! Чем сильнее он становился, тем более блеклой делалась картинка в черном зрачке. Хорошо хоть последние годы здесь становилось все сумрачнее, небо над горами скрывала пелена облаков – в ярком свете Тодол вообще ничего не увидел бы.
Пока беглецы медленно шли по пологому склону, Бардо размышлял, что предпринять дальше. Когда они приблизились к Плато, он понял, что ему надо сделать.
Он вернулся к галерее зверушек.
Скелеты застыли на гранитных постаментах. Здесь была вся история животного мира, от доисторических тигров до современных птиц. Взгляд Тодола потеплел, когда он рассматривал их. Бардо медленно прошелся вдоль ряда и встал возле одной зверушки, куда большей, чем та, что он использовал в первый раз.
– Ты! – сказал Тодол, помимо воли ухмыляясь. – Ты покончишь с ними.
Оставив кресла, беглецы двинулись в путь. Уже совсем рассвело, небо затянула светло-серая пелена облаков, ровный холодный ветер дул в спину. Черный глаз почти исчез из виду, он теперь плыл далеко вверху, у самых вершин.
Только сейчас Эб ощутил холод и застегнул все пуговицы на пальто. Магопес, увязавший в снегу по самое брюхо, некоторое время плелся позади, а затем скомандовал Эбу:
– А ну, возьми меня на руки!
Эбвин поднял его и заспешил дальше, стараясь не отставать от широко шагавшего Гагры. От дыхания изо рта вырывались облачка пара, скрип снега разносился по всему склону.
На него упала тень, и Эбвин глянул вверх. Между глазом и землей летел длинный клок пушистого белого марева, будто расчесанная гребенкой влажная вата. Он медленно извивался, то сворачиваясь кольцом, то распрямляясь.
– Опять заклинание?
– Ну да, – откликнулся магопес. – Это, скорее всего, пенное заклинание стирки. Помню-помню, я когда-то его изобрел и продавал домохозяйкам. Движется в том же направлении, что и мы, к центру мира. А вон, гляди, еще одно…
Вдалеке, оставляя за собою лохматую молочную полосу, по небу быстро катилось большое полупрозрачное
