к нему Григорий решил приставить своего земляка, Василия Пыреева. Сам же Круглов к подходу основных сил предполагал разведать обстановку в деревне: если Дункель там – ожидать отряд в близлежащем лесу.
Они еще раз уточнили маршрут, сверили часы и командиры разошлись готовить предстоящий переход.
Круглов подсел к бойцам, расположившимся вокруг кипящих на костре котлов. Сзади кто-то похлопал его по плечу:
– Поешь, командир, – сказал, протягивая котелок и ложку, чекист. – Еда солдатская – проста, да братская…
Круглов поднял глаза на балагура:
– Это ты, Пыреев…
– Я, Григорий Михайлович.
– А сам что же?
– Ел уже.
Круглов взял котелок, помешал ложкой варево и попробовал на вкус.
– Съедобна? – усмехнулся Пыреев.
– Ничего вроде…
– Петька стряпал Корчемный… Вон тот, у котлов который. Он завсегда хорошо варит, из «топора», как говорится. Раньше у барев поваром служил.
Круглов не спеша поел, опустил ложку в котелок и принялся за кипяток, слабо напоминавший чай, поданный в обжигающей кружке вместе с сухарем.
– Как же ты, Васька, здесь оказался, в чекистах? – поинтересовался он, дуя на кружку.
Пыреев присел рядом.
– Так вот и стал. – Он подбросил в костер хвороста. – Как ты ушел на фронт в пятнадцатом годе, так вскорости и меня на германскую забрали. Там земляка нашего и встретил – дядьку Воротилу. Помнишь такого?
– Как же, помню бунтаря.
– Погиб недавно. Здесь, в городе…
– Жаль… не знал. – Круглов опустил кружку.
– Полтора года назад, в начале восемнадцатого, послали его по партейной линии сюда, в Чека. Здесь и убили бандиты. Хоронили его вот они. – Василий показал глазами на бойцов. – А я, значит, в конце восемнадцатого домой подался. Пока доехал – мобилизацию объявили, Колчака бить. И вдруг – Петр Петрович! Во второй раз, получается, встретил его. Он и забрал к себе. Рекомендовал, выходит, перед самой своей погибели…
Они помолчали. Круглов закурил.
– Дома-то был? – спросил он, затягиваясь.
– Был разок, удалось.
– Я вот ни разу. Уж четыре года будет. Как там мои?
– Не знаю. Полгода прошло. А тогда тяжело жилось матери твоей. Думаю, и сейчас не слаще. Как твой средний брат Иван в тайге сгинул, сдала Марфа Петровна. Не узнаешь ее… Ты хоть про Ивана-то знал?
– Знал, – глухо ответил Круглов и едва слышно, словно самого себя, спросил: – На что живут?
– На что? Колька теперь за кормильца – младшой ваш. Пристроился к Чалому, по дому его батрачит – так и живут…
– К Чалому! – вырвалось из груди Григория. – К бандиту этому!
– А чего удивляешься? – пожал плечами Пыреев. – Голод не тетка! Все на него работают. Он по пушнине
