человек. Невозможно поверить в то, что тот, кто учил тебя делать первые в жизни шаги, говорить, держать в руке ложку, чистить зубы, завязывать шнурки и всегда держал тебя за руку, оказался полностью беспомощным, не понимал, где находится, и нуждался в постоянном внимании, поддержке и уходе. Бабушка часто заменяла Лоре родную мать, которая много работала и подолгу отсутствовала дома. Болезнь и уход её из жизни сильно травмировали маленькую Лору и навсегда оставили в её душе чёрный отпечаток. Лора не делилась своими горькими воспоминаниями ни с кем. Сейчас она передвигалась по территории больницы как в первый раз, совершенно не понимая, где находится.
Тима помнил, что приёмное отделение расположено в начале, почти сразу при въезде. Вокруг него есть несколько хозяйственных помещений, прачечная и заброшенные бараки, в которых на данный момент, насколько он знал, не было ничего, что могло бы их привлечь. Всё же Тима, так сказать для разминки, пригласил Лору заглянуть вовнутрь. Он был настолько увлечён, что не обращал внимание ни на время, ни на происходящее вокруг. Не воспринимая реальность такой, какова она есть, он создавал другую, выдуманную для себя и своей любимой. К его удивлению, вид, который им открылся, отлично подошел для необходимой атмосферы. Поднявшись на небольшое полуразрушенное крыльцо, они заглядывали внутрь сквозь стеклянную, но зарешеченную дверь. Тима сам не ожидал увидеть такое. Помещение походило на то, какие показывают в американских ужастиках, и уж никак не было похожим на те, что он видел раньше. Это был длинный коридор с палатами по одну сторону и глухой стеной без окон с другой. Одноэтажное здание напоминало тюремный блок с несколькими одиночными камерами, ну или отделение для особо буйных психопатов, которых даже под замком держат на привязи и в смирительных рубашках.
– Кстати, – вспомнил Тима, – тут где-то на территории есть отделение для нариков и алкашей, для ветеранов войны и в отдельном здании для зэков, которые проходят обследование на вменяемость по решению суда. К ним мы точно не пойдём. Там и убийцы могут быть, и насильники. Это где-то в многоэтажном здании находится.
– Ух ты, Тима, глянь, точно, как в том фильме, помнишь, о духах пациентов психбольницы. Помещение выглядит заброшенным и пустым, но тогда почему здесь горит свет?
– А хрен его знает, может, потому, что оно не заброшенное? Бу-га-га, – зловеще засмеялся Тима и ущипнул Лору за щиколотку, чем заставил её вздрогнуть.
– Тима, ты больной? Напугал меня, дурачок.
Весь пол коридора был усыпан осколками стекла, опавшей штукатуркой и каким-то строительным хламом. Так выглядят помещения, давно не обслуживаемые, готовящиеся под демонтаж или полный снос.
Воображение играло на полную, рисовало картины происходящего за закрытыми дверями, но этого было мало, ведь хотелось увидеть движение, живых людей, хотя бы издалека.
– Ну ладно, тут неинтересно,
