в случае отказа то и последний дух из нас выбить. И бить будет до последней капли нашей с вами крови, поверьте…
В это время кто-то из рабочих принес пачку свежих воззваний, часть передал Павлу, стоящему рядом с трибуной.
– Не стой без дела, хлопчик. Держи, нужно расклеить эти воззвания по городу…
И хлопчик со всех ног припустился выполнять свое первое ответственное поручение.
Утром следующего дня через эту же площадь шли отступающие части Красной армии. Бойцы были усталыми, многие в кровавых бинтах. На телегах везли раненых. Не останавливаясь, промчались всадники на взмыленных конях.
Вслед за отступающими, выдвинулся и рабоче-крестьянский добровольческий отряд Игната Булыги. Замыкал шествие Павел Судоплатов, изредка оглядываясь назад, боясь, что его увидит мать и вернет домой.
На выходе из города кто-то тоскливо затянул:
Слушай, рабочий,
Война началася.
Бросай свое дело,
В поход собирайся.
Последующие слова подхватили уже все бойцы:
Смело мы в бой пойдем
За власть Светов,
И как один умрем,
В борьбе за это…
Павел продолжал идти в хвосте колонны, а в голове все еще навязчиво звучали слова этой странной песни. Он не понимал, зачем, пусть и с песней, но обреченно идти умирать, если мы изначально шли побеждать. Или же чей-то лукавый ум просто вел нас всех на заклание?
Ближе к полудню задрожала степь. Необученные красноармейцы, услышав за спиной конский топот, свист и гиканье, остановились и обернулись. Последнее, что они увидели, была настигшая их в степи казачья сотня. Павел сначала не понял, кто толкнул его в спину и как он скатился в вымоину, поросшую ивняком, что и уберегло его от мгновенной смерти.
Правда, вслед за ним и прямо ему под ноги скатилась и голова того самого красноармейца, которому он вчера помогал расклеивать воззвания. Подросток ужаснулся, а потом услышал голос.
– Кто в яме? Вылезай, а то счас гранату бросим.
– Не стреляйте, сдаемся… – прозвучало в ответ, и кто-то снова подтолкнул мальчика в спину, давая понять, что следует выползать.
Кирилл не иначе как уже представил себе весь трагизм той ситуации, а генерал продолжал вспоминать.
– Всего десяти минут хватило казакам, чтобы полностью и безжалостно вырубить весь наш добровольческий отряд. В живых остался лишь я и старый рабочий-железнодорожник Николаев, который и спас мне тогда жизнь. Не знаю, с какой именно целью нас оставили в живых, но ближе к вечеру мы уже сидели на каком-то хуторе в небольшом курятнике, а наши победители устроили в хате грандиозную попойку.
Слушая доносившийся до них пьяный смех и ругань, какое-то время охранники кряхтели
