прямо в карманный приемник адъютанта Гитлера. …Но Марта не могла и подумать, что разработанный лучшими умами рейха безотказный прибор фюрерового адъютанта майора Куртца, был испорчен, – заблаговременно – был залит вязким нигролом посредством умелых манипуляций официанта Ганса Рихтера, на деле бывшего русским агентом. Ивген, закончивший свою миссию уже мчался на пароцикле, заранее приготовленым для него сподвижницей-Ольгой. Под мясистым афедроном Ивгена два сверкающих лаком лиственничных колеса паромото – нервно поскрипывали деревянными спицами в пронизанном сыростью воздухе весенней Праги.
Марта, расстроенная нерабочим состоянием приемника Куртца, покинула дирижабль массы Геринга. Идя уже в сумерках – она заметила: там и сям, а еще и вон там – мелькала тень опытного держателя» «дули в кармане» Андрэ Пальчевского. Зачем этот Пальчевский нужен вообще? – думала про него Марта – ведь столь же непотребен и излишне шумлив, как и эта русская певица, бывшая эмигрантка. Ведь не может этот Пальчевский – ни победить вирус, ни убить одной пулей всех причастных к убийствам на майдане. Любые эмигранты, не желающие оставаться на родине, были Марте – весьма не милы. А еще в мэры желает! Сама Марта могла – летать, истреблять… и еще – любить своего фюрера и курить. Замахиваться на иные виды деятельности ей было несвойственно. «Зачем люди безответственно говорят о том, чего никогда не сделают» – размышляла Марта, – вот, – что ему здесь надо, на стоянке дирижаблей?» Рука Марты непроизвольно потянулась к кобуре…
В пушистотучем небе над полями Советской России плыл корпоративный дирижабль светло-агрономического цвета. И, пока Гитлер со Сталиным трудились над разделом Польши, Евген Попов «давал – как говорится – копоти» на пароцикле, удирая от гестаповских ищеек. И, пока рука Марты, тем временем, – тянулась к кобуре с «вальтером»… Главный пассажир агрономического дирижабля Дерипраска, сквозь наполненную водой полую линзу, ревниво всматривался в бесконечные серебристые ковры из, давших всходы озимых – алюминиевых огурцов и ЦАМовых помидоров.
Сделав кувырок и изящно приземлившись на ноги, Анастасия покинула хребет газовой трубы, на которой восседала в шпагате на протяжении беспощадно установленного ею для себя – отрезка времени. Место для тренировки и медитации было выбрано – не совсем удачно: время от времени внутри трубы шелестели какие-то твердые фракции, заставляя отвлекаться и вздрагивать во время медитации. Но все равно, будучи по жизни труженицей и здоровой оптимисткой – она чувствовала себя вполне готовой к пикантным ролевым играм с Николаем. «Да, – надо будет не забыть слетать в Прагу, чтобы помочь Ксюше встретиться с Гитлером, – я же ей обещала» – вспомнила Настасья, уже садясь за руль перламутрового пароавтомобиля, подаренного ей последним любовником – богатым и обожавшим «длинноногастеньких».
