я веду тебя обедать в одно знаменательное место… тут недалеко, о’кей?
Честно говоря, спустившись вновь к соборной площади с высоты бельведера виллы Чимброне, обе мы уже с трудом передвигали ноги.
– …Лет пятнадцать назад это была вполне недорогая траттория, но ее купила одна испанка, бывшая любовница какого-то, не помню, знаменитого голливудского идола… Так вот, сюда зачастила вся эта блестящая шобла, и цены, конечно, взлетели. Место прославилось… Вечерами сюда не пробиться, но в это время года, да еще и днем, надеюсь, столик для нас выкроят…
Действительно, скромная траттория на одной из узких улиц городка не представляла собой ничего особенного – обычный антураж итальянских харчевен. Только фотографии предъявляли со стен узнаваемые белозубые улыбки кинодив и политических деятелей. В центре всех фотографий стояла в объятиях знаменитостей роскошная пожилая Кармен с цветком в смоляной прическе.
– Вот она! – не оборачиваясь, проговорила моя подруга, разглядывая в зеркале возникшую в зале хозяйку. – Чуть поправилась… немного постарела… Но все равно хороша!
Было очевидно, что это место знаменито своей хозяйкой: немолодая статная дама в одеянии Кармен, с розой в прическе, плыла между столиками, то откликаясь на чей-то приятельский зов, то улыбаясь кому-то в дальнем углу…
– Она всегда сама выписывает счета, – сказала подруга, – а напоследок угощает гостей каким-нибудь фруктом.
Мы азартно заказали несколько блюд, и уже минут через двадцать поняли, что погорячились: порции здесь подавали обильные, да еще закуски за счет заведения…
– Очень утешительный обед! – заключила моя подруга. После трогательной утренней истории о купце-вдовце она все называла «утешительным» – и историю любви, и виды залива, и вкусный обед…
– Нет, ньокки уже не осилю, – с сожалением вздохнула она, отодвинула тарелку с миниатюрными пельменями и обернулась, кивком подзывая официанта. Минуты через три из кухонных глубин выплыла сама Кармен, огибая столики с грациозной легкостью старой танцовщицы фламенко. В руке она держала гроздку крупно-янтарного винограда, которую положила перед нами на скатерть. Мы всплеснули руками, она благосклонно улыбнулась персонально каждой из нас. И склонилась с бумажкой и карандашом над столом, выстраивая в столбик цифры…
– …Смотри, а стало-то совсем недорого! – удивленно заметила моя подруга, когда вышли на улицу.
– Знаешь… мне кажется, она забыла внести в счет твои ньокки.
– Ты уверена?
Мы разом повернули и припустили назад. Еще минуты три для нас вызывали из недр кухни образ пожилой Кармен. Наконец она показалась с обольстительной оперной улыбкой на подвявших губах. Мы торопились перечислить то, что съели… Вот, и еще ньокки, которые вы, сеньора, забыли посчитать.
– О, нет, – она улыбнулась снисходительно и величаво, удивительный гибрид императрицы и старой куртизанки. –
