сарматов, их искусные доспехи, что покрывали всадников и лошадей. Блестело на остриях копий, облизывало топорики, висевшие на боках, и колчаны со стрелами за спиной. Высвечивало одежду, – кожаные куртки и штаны навыпуск, перехваченные у лодыжек ремнем и убранные в голенища узконосых сапог.
Суровые лица с прямыми хрящеватыми носами, широкие бороды. У многих длинные волосы, из-за чего некоторые всадники издалека даже показались Лехе похожими на женщин.
И чем дольше со своего места Леха Ларин насторожено рассматривал ряды потенциального противника, тем глубже у него становилось чувство «дежа вю», которое очень быстро оформилось в умозаключение: «те же скифы, только в профиль».
Сделав шаг вперед, Леха обернулся на стоявшего невдалеке Иллура, и подумал: «Что там наш царь говорил о кровном родстве с этими разбойниками?» Но Иллур смотрел не на него, а в другую сторону, откуда, отделившись от основной группы, с холма медленно приближались к лагерю, пять длинноволосых всадников. Впереди всех ехал молодой красавец с длинным мечом на боку. Когда это посольство приблизилось на тридцать шагов, и лица сарматов можно было рассмотреть детально, Леха не поверил своим глазам, – все пятеро были женщинами.
«Бабы! – чуть не вскрикнул Леха, едва сдержавшись. Он в недоумении перевел свой взгляд на маячившие вдалеке ряды сарматов и отметил, что едва ли не четверть из них были длинноволосыми, и не носила бороды, – вот это да!».
Пять амазонок[9] продолжали приближаться к лагерю и, наконец, оказались у внешнего кольца скифских всадников. Иллур подал знак. Его воины расступились, пропуская странных послов. Едва те проникли внутрь скифских порядков, как кольцо воинов вновь замкнулось. Не торопясь, словно разговор предстоял незначительный, они проехали сквозь строй скифских бородачей и остановились у центральной юрты, где их поджидал Иллур, скрестив руки на груди. Рядом находились повозки с золотом, которые Иллур велел специально раскрыть, сняв с них рогожу. Золото сверкало и переливалось теперь под лучами поднимавшегося по чистому небосводу солнца.
Почему скифский царь не пожелал подняться на коня даже для встречи послов, которых так долго ждал, Леха не понял. Может, хотел позлить их? Или указать на что-то. В общем, бывший морпех не стал вдаваться в детали этикета степняков, а просто по примеру царя остался пешим. Так они и стояли у шатра вдвоем пешими, а вокруг них теснились конные воины.
Амазонки в богатых и качественно сделанных доспехах, – это Леха уже определял на глаз, – остановили своих коней в десяти шагах от Иллура. Все пятеро были высокого роста, мощны в плечах, с крепкими руками, а женская грудь, стянутая панцирями и ремнями, была почти незаметна. Но воображение морпеха уже начало дорисовывать невидимую глазам картину. Бабы-то были, все как на подбор, – кровь с молоком. Да и уродинами их было не назвать. Красивые, короче, бабы. А когда ближняя, та, что была среди всех главною, сняла шлем и тряхнула своей гривой, морпех
Как утверждает римский историк Помпей Трог, зафиксированное в греческих преданиях знаменитое «царство амазонок», было основано на южном берегу Черного моря скифскими юношами царского рода, Плином и Сколопитом, изгнанными из отечества около 21 в. до н.э. По всей видимости, это царство действительно существовало в течение 2-го тыс. до н.э. В хеттских источниках упоминается некая «страна Каска» на малоазийском побережье Черного моря, где правили воинственные царицы, которая может быть тождественна «царству амазонок».
Согласно исследованиям Н.И.Васильевой (Краткая история Великой Скифии) этноним «каска, касог, касак» отмечается в Приазовье и на Кубани еще в Средние века; очевидно, он относится еще к протоарийской эпохе, и именно к нему восходит современный термин «казак». Амазонки из «страны Каска» оказываются… казачками!
«Страна амазонок» долгое время поддерживала политические связи со Скифией, своей прародиной. Однако, по всей видимости, в поздний период своего существования (около 13 в. до н.э.) его интересы стали расходится с интересами скифской метрополии. Царица Пентесилея, участвовала в Троянской войне уже на стороне Трои, форпоста малоазийской цивилизации на западе. Интересно, что штурмовали город соединенные войска греков-ахейцев и данайцев (танаитов, донцов), тоже выходцев с берегов Азовского моря.
Мифические подробностей «из жизни амазонок» возникли потому, что греческие источники просто слегка преувеличивали хорошо известные грекам обычаи скифских и особенно сарматских женщин. В частотности считалось, что амазонкам прижигали правую грудь, чтобы они могли лучше стрелять из лука. Также девушка не могла выйти замуж, прежде, чем убьет хотя бы одного врага.
У скифов и сарматов, очевидно, господствовал обычный парный брак с правом развода. Но «культурные» греки часто клеветали, утверждая о принятом среди них обычае группового брака. Слишком обаятельными были сарматские всадницы-амазонки. И слишком большой контраст они представляли с греческими женщинами, которые делились на гаремных затворниц и гетер-проституток. Впрочем, «отец истории» Геродот, познакомившихся со скифскими обычаями, твердо заявил, что группового брака у них не существует.
Многочисленные античные предания об амазонках относятся преимущественно к сарматским женщинам. А сарматские женщины, как и мужчины, отличались силой и военной активностью. Женщины у сарматов не только пользовались равными правами с мужчинами, но даже несли наравне с ними военную обязанность. Амазонки владели всеми видами оружия и пользовались правом голоса при решении общинных проблем. А сарматские царицы часто лично водили войска в бой.
