вопросил тот.
– За ямб с хореем! – с другой стороны объяснил ему цыплёнок.
– Молви просто – махнул волчонку местный генералитет.
– Сегодня вечером, перед тем, как предводитель наш великий соизволил собрать нас, я пошёл на окраину села с чувством голода, надеясь, что мне попадется птица из семейства куриных. И на самой окраине, где эта девочка, которая стоит с нашим непобедимым воеводой, часто играет со своими подружками, находится старый развалившийся домик, в котором уже давно никто не живёт. Вот там я видел человека, одетого во всё чёрное, с очень злыми глазами. Увидел его – испугался. От него холодом веяло и страхом. И я убежал.
– Всем вольно! Разойдись! – скомандовал титулованный кот.
И волки стали медленно пятится обратно в лес.
– Волчонок, погоди! – крикнула Василиса. Тот остановился как вкопанный. – Иди ко мне. – Тот прищурил напуганные глазки и, прижав трясущийся хвост, стал приближаться. – Не бойся меня, я тебя не обижу. Как тебя зовут?
– Кубик моё имя, спутница нашего солнышка.
– Расскажи-ка мне, Кубик, как это «Солнышко» стало вашим императором.
– Я боюсь!
– Поверь, он не обидит тебя. Я обещаю.
И Кубик начал печальную историю:
– К нам прилетел дракон огнедышащий и гонял нас по лесам и по полям два дня и при этом ржал как деревенский жеребец Дональт, а потом стала играть музыка и мы танцевали гопак. Потом по воздуху влетел наш император, и мы тоже стали летать. После двадцати трёх часовой лекции о пользе вегетарианства, во время которой наша надежда и опора жрал колбасу, мы осознали насколько ошибочное и скорбное наше житие, и смерились с тем, что перевоспитание наше должно быть целью нашего самообразования. А если мы не соглашались, наш император бескомпромиссной мудростью своей и словом убеждения, при помощи колбасы, ставил нас на светлый путь разума и правды!
– Тааак, ну и что он делал с вами?
– А вы ему не скажите? – почти шёпотом спросил Кубик, – а то ведь он вернётся, я это точно знаю, он всегда возвращается, когда у него хорошее или плохое настроение!
– Не бойся, говори.
– Наш император заставляет слушать своё пение, а это долго и унизительно, и очень скорбно, а ещё он заводит нас в самую непроходимую чащу, ставит нас шеренгой и заставляет маршировать под песни Стаса Михайлова, и ещё… – Кубик жалобно всхлипнул, – Он склоняет нас к Иудаизму…
Василиса посмотрела на кота.
– Дело молодое, – как-то неуверенно объяснил местное «ясное солнце», – но вообще, маршировать это даже полезно, и осанку вырабатывает – добавил усатый певун. Девочка села на траву и обняла голову руками.
– Ох, Добрыня!
– Это у меня от застенчивости и от недостатка общения. – Гладя лапкой по голове девочки, оправдывало себя усатое существо с колбасой. –
