в избе не видела. А яблоки, вероятно, краденые.
– Тебя камнем сильно ударило, – продолжил Кир, устраивая пирог в печи. – Такое на болотах бывает, правда, ближе к осени. В этом году рано началось. Каменные гейзеры – опасная штука.
– Каменные… что? – переспросила Гарди, ожидавшая услышать какое угодно вранье, но не столь изощренное.
– Я в их природе не разбираюсь, – пожал плечами Кир. – Приезжал к нам как-то ученый из города, изучал такие фонтаны, велел держаться подальше. Я бы тебя ни за что на болота не повел, если бы знал, что гейзеры проснутся. К счастью, обошлось. У тебя хорошая реакция. Ты, наверное, танцами занималась?
Гарди молча уставилась на Кира, причем, получилось столь выразительно, что он поспешно продолжил:
– Я твою одежду постирал, но она мокрая. У меня осталось кое-что от матери. Если ты не против…
Она кивнула, смирившись с тем, что, похоже, в Голубом Ключе ей уготовано носить платья покойниц. Все же лучше, чем топать домой ночью в мокрых брюках или в этом пледе.
Кир удалился за печку, где принялся рыться в сундуке, а Гарди отчаянно искала в себе следы злости, которых не находила. Уютное потрескивание камина, аромат пекущегося пирога, мягкое одеяло и таз с горячей водой, в котором покоились ее ноги, могли умиротворить даже столь буйную особу, как Гарди из прошлого.
– Ты прогулял работу? – спросила она, потому что ей вдруг захотелось, чтобы Кир продолжал говорить. Одновременно возникла еще одна версия появления камня. Обычно Гарди хорошо разгадывала людей, которые ей лгут, но с этим ведьминым сыном все получалось запутанным. Вероятно, целились не в нее. С такой репутацией Кир мог иметь много врагов.
– Ас должен мне целый месяц выходных, – улыбнулся парень, появляясь с голубым платьем в руках. Длинные рукава, глубокий вырез, подол с вышивкой, нежная ткань, похожая на шелк, на которую не повлияло время. Видно было, что бывшая владелица носила платье или крайне редко, или очень осторожно. Гарди улыбнулась и кивнула, но знала, что улыбка вышла фальшивой.
– Не нравится? – озадаченно спросил Кир, который, наверное, достал лучшее платье своей матери.
Гарди вздохнула и кивнула ему на дверь, мол, выйди и не смотри. И как ему было объяснить, что дело было не в платье, и не в розах в теплице, а в ней? В жизни осталось слишком мало вещей, которые могли привести ее в восторг, и цветы с красивой одеждой к ним уже давно не относились.
Выходить Кир не стал, но зашел за печь и принялся глядеть в стену. Печь была не настолько высокой, чтобы скрыть его полностью, и вихрастая голова виднелась отлично. Ну и черт с тобой, подумала Гарди и с явным неудовольствием вытащила ноги из тазика.
Потом была неловкая заминка, когда она, путаясь в непривычно длинном платье, пыталась как можно изящнее устроиться на топчане-стуле,
