в размазанные мелкие лужи. У подъезда стояла иномарка, такая же серая, как всё вокруг. Света не обратила бы на нее внимания, но как только Света вышла из подъезда, водительская дверь открылась, и появился Слава. Девушка замерла. Откуда-то из низа живота стала подниматься волна ярости. Он подошел, на ходу отряхивая с куртки капли и преувеличенно небрежно пожелал доброго утра.
Она промолчала, исподлобья взглянула на него и перевела взгляд на автомобиль:
–Это она?
–Да, наша…
–Ах, «наша»? – зашипела Света, провожая глазами проходящую мимо маму с ребенком, – А мне кажется, что она больше моя, чем твоя! – она хмыкнула, – Я же за нее «расплатилась».
И подлетев к машине, она с размаху ударила сумкой по лобовому стеклу. Слава схватил Свету за плечи.
–Что ты делаешь?!
–Я ее ненавижу! И тебя ненавижу! – кричала Света. У соседнего подъезда припустила почти бегом прошедшая мимо мама, утягивая за руку любопытного ребенка.
–Светочка, милая, прости меня, – он прижимал ее, трепыхающуюся в его объятьях, безуспешно старающуюся высвободиться, – Давай я довезу тебя до работы?
–Никогда в жизни, никогда, слышишь, я не сяду в эту машину! Я не хочу тебя видеть! Отпусти меня! – пуще прежнего расходилась Света, вырываясь из сильных рук мужа.
Из подъезда вышел мужчина. Раскрывая зонт, он недоверчиво посмотрел на ругающуюся пару, потом водрузил над головой черный купол, а на лицо надел маску равнодушия, и прошел мимо. Появление постороннего отрезвило Свету. Она перестала сопротивляться, и, когда Слава ослабил хватку, легко высвободилась из цепких объятий.
Одернув подол плаща, она сквозь зубы процедила:
–Твои вещи около двери. Не смей больше показываться мне на глаза. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Ты предал меня.
Повернувшись, на несгибаемых ногах, чрезвычайно прямая, она пошла вдоль дома. Он сел в машину и стал сопровождать ее, медленно плетясь рядом. Она лишь раз уничижительно посмотрела в его сторону, и пожалела о том, что сумка была почти пустая, и не принесла повреждений машине.
Следующую неделю Слава каждое утро встречал ее у подъезда, но уже не подходил и не пытался заговорить. Выходя после работы, она каждый вечер видела его, стоящего у машины, жалкого, опустившего голову. Каждый вечер на пороге ее встречал чемодан с вещами, стоящий ровно так, как она оставила его тогда, в порыве гнева прикатив к двери. Каждое утро Света хотела взять этот чемодан и подкатить к машине, но в последний момент она останавливалась, думая о том, что придется закатывать его вновь, если именно в это утро Слава бросит свои нелепые попытки помириться.
Однако он не сдавался. Шла неделя за неделей, и вот в одно уже летнее утро, разбуженная пеньем птиц, Света распахнула шторы. На подоконнике сидела вереница голубей, беспрестанно курлыкая. Один, иссиня-серый, глазом косил на Свету. Она хотела прогнать пернатых жителей города, но вдруг к горлу подступила тошнота, девушка бросилась
