й и ночевал в отеле.
Сейчас же он лежал на чем-то узком, довольно жестком и скрипящим пружинами при каждом движении.
Глаза больно резануло ярким светом, и пришлось снова зажмуриться. Сергей попытался потереть глаза, но пальцы наткнулись на преграду в виду очков. Он приподнял их, чтобы все-таки помассировать пальцами веки, но потом тут же вернул на место: знал, что без них ничего не увидит.
Вторая попытка открыть глаза оказалась уже более успешной, и вот тогда инстинкты возобладали над физической вялостью: Сергей подскочил, свешивая ноги с узкой больничной койки. Босые ступни коснулись холодного пола, по телу прокатился озноб.
Он находился в незнакомой комнате со светлыми, заметно обшарпанными стенами, покрытыми кривыми надписями по всему периметру ровно в тех местах, куда могла дотянуться рука человека. Выше стены «украшали» кривые трещины, потолок находился непривычно высоко: так бывает в очень старых зданиях.
У противоположной стены стояла еще одна койка, но на ней не было ни матраса, ни белья, в отличие от той, на которой проснулся он. Где бы Сергей ни находился, ночевал он здесь один.
Солнце светило в узкое, вытянутое вверх окно, закрытое с внешней стороны решеткой. Теперь все окончательно встало на свои места.
Больница. Он все еще в старой, давно закрытой больнице, куда привел накануне вечером Дину на экстремальную подпольную вечеринку. Обычные ночные клубы давно приелись, поэтому, чтобы получить удовольствие, требовались более интересные места. И более интересные сюжеты.
Когда мысли прояснились и память полностью включилась, Сергей вскочил на ноги и осмотрел в первую очередь себя, испытывая странную смесь из возбуждения и страха. Одежда, в которой он пришел на вечеринку, пропала, равно как и обувь, ее сменила больничная пижама в нелепую вертикальную полоску. Из обуви доступны оказались только тапочки, стоящие под кроватью.
Дорогие часы, которые он всегда носил на левом запястье, тоже исчезли, а на правом появился какой-то тонкий браслет. При более близком изучении на нем обнаружились его фамилия и инициалы, а рядом приписка: «Диагноз: острая шизофрения».
У Сергея вырвался громкий нервный смешок, эхом отразившийся от голых стен и резко оборвавшийся: этим звуком он напугал сам себя. Как будто и вправду спятил.
И было от чего: сбывалась страшилка, поведанная на вечеринке случайным знакомым. Слегка заплетающимся языком тот заявил, что устроители мероприятия зря использовали здание заброшенной психлечебницы. Мол, с бесправными и никому не нужными пациентами когда-то творили совершенно жуткие вещи: ставили эксперименты, истязали ради собственного удовольствия, насиловали. Старые стены больше века впитывали в себя их страдания, повидали немало смертей, пока несколько лет назад больницу наконец не закрыли. Но зло, творившееся здесь, никуда не делось. Оно осталось жить в пустынных коридорах, обшарпанных палатах, в темных углах подвала. Призраки замученных людей все еще бродят по этажам, и если столкнуться с кем-то из них, можно попасть в ловушку, из которой потом не выбраться.
Случайный знакомый предупредил, что днем это место безопасно, а вот после захода солнца по коридорам и бывшим палатам лучше не бродить. Услышав это, они с Диной, конечно же, забили на вечеринку и отправились изучать старое здание.
И попали в ту самую ловушку, о которой их предупреждали. Пусть никаких подробностей мужчина так и не рассказал, теперь суть вероятной беды стала очевидна: они оказались заперты в этом здании, как пациенты уже несуществующей клиники.
Мысли Сергея прервал женский крик, полный страха, боли и страдания. Он прозвучал где-то очень далеко, но был отчетливо слышен. Это Дина? Что с ней делают?!
Сергей моментально бросился к двери палаты, но та оказалась надежно заперта: как бы остервенело он ни дергал ручку, дверь так и не поддалась.
Сердце забилось еще быстрее, ноги совсем заледенели, поэтому он вернулся к кровати, чтобы надеть тапочки. Он не сможет помочь Дине, не позаботившись сначала о себе.
Тапки были с задником, поэтому хорошо держались на ноге, и оказались ему точно по размеру. Надев их, Сергей сразу почувствовал себя лучше и увереннее: теперь можно не бояться распороть ногу каким-нибудь ржавым гвоздем, валяющимся в коридоре.
Вот только чтобы оказаться в коридоре, требовалось выбраться из комнаты, а как это сделать, он не понимал: в зоне видимости не было ничего, что могло бы помочь взломать дверь. Решетки на окнах отсекали вариант выбраться этим путем, да и не полез бы Сергей туда: шансов сорваться и переломаться куда больше, чем спастись.
Он вышел на центр палаты и оглянулся по сторонам, ища подсказку. Должна же быть подсказка! Всегда бывает что-то!
Взгляд зацепился за корявые надписи на стене, сделанные, судя по всему, фломастером или маркером. Несколько выхваченных фраз и предложений
