style="font-size:15px;"> –Нет.
–Игорь?
–Нет.
–А что ещё есть на «И»? – спросила я. – Ипполит? Иннокентий? Игнатий?
–Нет, – отвечал молодой человек.
–Я не знаю. Измаил, что ли?
–Нет.
–Сдаюсь… Скажи!
–Скажу, но только через пять лет, когда выпустимся. Встретимся здесь, тогда и скажу! – и молодой человек скрылся за дверью кабинета.
–Через пять лет, – задумчиво повторила я и повернулась к Ленке. – Подумать только, какими мы будем через пять лет…
–Умудрёнными, – ответила Ленка. – Надеюсь, я уже буду аспиранткой.
Вскоре мы вышли из поликлиники и, присев на лавочку, разглядывали справки с заключением.
–Значит, мы с тобой в «инвалидной» группе, – сказала Ленка. – У тебя что?
–Голова. А у тебя?
–Зрение. Алиска, это тот самый Трэм?
–Да.
–А он всегда такой?
–Всегда.
–Он же не с нашего факультета?
–Нет, космолог. Перешёл на третий курс.
–Странный какой-то…
–Просто Трэм.
Ленка убрала справку и, как всегда глядя немного в сторону, спросила:
–Какие планы на лето?
–Не знаю. А у тебя?
–Иду в поход с родителями.
–А сейчас как, домой?
–Нет, я, наверное, на факультет ещё разок загляну… – Ленка посмотрела на часы. Нипочём ведь не признается, что хочет найти Матвея: в поликлинике он нам так и не встретился.
Мы попрощались, и я пошла к метро. Как хорошо, как славно всё было: и Ленка, и Трэм, и загадочная буква, и студенческий билет, и главное здание, и московское лето – всему я радовалась, ни о чём не заботилась, шагая по еловой аллее. Но стоило спуститься в душную, переполненную подземку, как от хорошего настроения не осталось и следа. Я забилась в угол вагона и загородилась книгой. Темно… тряско… не читается… Уехать бы куда-нибудь, чтобы ни метро, ни электричек, ни давки! Чтобы идти пешком, идти, пока идётся, просто идти… Идти долго-долго!.. И чтобы светило солнце. Говорят, половина Невского всегда на солнце… Так, может, в Питер? Когда-то давно, лет десять назад, я уже была там с родителями и любила пересматривать фотографии с той поездки. Но не дворцы я вспоминала прежде всего, не памятники, не каналы, а дуновение ветра, нежного и по-весеннему тёплого. Солнечными лучами струился тот ветер, оберегая хрупкое счастье мимолётного детства. Вернуться бы снова туда! В Питер? Пора!
***
Но прошло несколько дней, а я ещё не уехала в Питер и снова была в Москве, снова стояла в вагоне метро и разглядывала ненадолго блеснувшую за окном картину. Высоко в небе застыли взбитые и словно припудренные облака. Мерцала величавая, неспешная Москва-река; по берегам, в тени деревьев, россыпью виднелись люди. Но миг – и всё исчезло: поезд въехал в тоннель, и там, где сияли краски летнего
