Рубанцук. Ну, рабочий тут. Последний оплот социализма! Подполковник в отставке.
Да! Место, где даже рабочие – подполковники, будет, несомненно, сметено наступающей демократией. Мимо проплывала «терраса моей мечты» – широкая, закругленная, окруженная цветами, под полосатым тентом. Вот это бы мне, начинающему писателю! Я бы такое тут написал… А вдруг это время – наступит? Все мы тогда были полны надежд.
– Простаивает хата? – поинтересовался я.
– А это неважно! – оскалился Влад. – Все равно – свежие цветы во всех комнатах. И каждый день – его любимые блюда! А вдруг приедет? Хотя всем известно, что он с визитом в Монголии.
– А какая его любимая еда? – Я сглотнул слюну.
– Военная тайна.
– А что в магазинах ни хрена нет, людям жрать нечего – тоже тайна? – вспылил я.
– Вот над этим они как раз и работают! Ну что? Хорошо тебе тут?
– Хорошо. Но душно. Как в подводной лодке, примерно.
…Уже укупоренная, но еще не оснащенная подводная лодка, стоящая на кильблоках в цеху на оснастке, место – не приведи Господь. Нагнешься к слабо сипящему под ногами шлангу, всосешь вместо воздуха что-то теплое, пахнущее резиной, – и живи! Но особенно тяжко, если лето и жара, и стоит едкий дым от сварки, а еще лучше – от резки металла, желательно – покрашенного! Тут чуть не вытекают глаза! Задыхаешься, размазываешь грязь по лицу – и еще пытаешься давать указания! Вспомнил – и слезы потекли.
…Теперь, правда, выбрал более уютное место работы – домашний кабинет, площадью более 10 квадратных метров. Правда, еду никто не заносит, ни любимую, ни нелюбимую. Но ты сам так захотел!
После купания подниматься было легко. «Терренкур № 1», «Терренкур № 7». Крутые, но ухоженные тропки.
– А позавтракать – не зайдем?
– Опоздали. Наиля уже на работе!
Мы поднялись к прекрасному дому со стеклянной стеной, зимним садом и вывеской «Администрация». Влад нажал высокую витражную дверь с табличкою «Главный врач». В светлом красивом кабинете сидела Наиля в белом халате и писала. Нас она приветствовала, лишь подняв бровь. Волевая девушка!
– Ну что? – проговорила, наконец, она, бросив ручку.
– Решила? – взволнованно спросил Влад.
– Что?
– Ну как? Ночью договорились.
– Ну, то ночью!.. – зевнув и сладко потянувшись, произнесла она. – Напомни.
– Ну… в церковь. Венчаться…
– Не. По храмам я не ходок! – В голосе ее зазвучали стальные нотки. Взгляд означал – подобные речи здесь неуместны!
Дверь вдруг открылась, и в кабинет буквально ввалился сам Плюньков, столь знакомый всем по портретам. Последнее время его то вывешивали, то не вывешивали, говорили, что откуда-то его «вывели»… а он тут! Я был потрясен. Не верилось, что он не только портрет, но еще и… Сейчас он дышал прерывисто (прошел, видимо, терренкур), по обширной его ряхе стекал трудовой пот.
– Ну как… Наиля Саидовна? – пытаясь унять дыханье, выговорил он. – Теперь вы верите… в мое исправленье?
