самой ночи.
Сара, теперь, когда родился мальчик, уже больше не младшая, встает на цыпочки и с интересом дотрагивается до ящика. Лиза, пристыдив, оттаскивает ее. Джошуа улыбается старшей дочке и, поддразнивая, спрашивает:
– А ты бы хотела заглянуть туда хоть одним глазком, дочка?
– Выходит, ты продал гусей, батюшка, – говорит Лиза.
Он смеется и поднимает кружку:
– Ты все о делах, Лиза. Ну, тогда налей еще. Здравствуй, жена.
Элизабет кланяется. Она запеленала младенца и держит его на руках. Джошуа поворачивается к матери:
– Взял хорошие деньги за птицу.
Элизабет прикидывает, много ли выпил Джошуа на рынке. Она хорошо помнит ночь, тому полгода, когда муж свалился с лошади по дороге домой и весь его правый бок покрылся фиолетовыми синяками. Она помнит, как, стеная, он лежал на столе и в доме не было ни минуты покоя, пока не пришел Вайни с компрессами и настойками.
В этом году он старается держать себя в руках, но ящик – с виду такой тяжелый и дорогой – вызывает у нее беспокойство. Элизабет знает, о чем думают мужчины вроде Джошуа. И отец ее был такой же. Всю ночь готов торговаться о цене на овцу или мешок яблок, но только покажи ему что-нибудь новое, необычное, и он выбросит на ветер все деньги, словно ему герцог наследство завещал. Чего удивительного, что шарлатаны и фокусники никогда не остаются внакладе. Ездят на прекрасных лошадях, покрытых прекрасной попоной.
– Так, значит, ты что-то купил, – говорит она, – что-то полезное.
Краем глаза Элизабет видит, как хмуро уставилась на нее вдова. «Да», – настаивает она, заметив, что краска прилила к лицу мужа. Он смотрит на нее злобно и оскорбленно, что в первые годы супружества частенько приводило к обмену тумаками, а следом – к постели. Тогда ее язвительность только обостряла их любовный пыл, но работа, болезни, дети, постоянная борьба с непогодой, уход за животными, которые только одно и знают, что умирать, все это лишило их вкуса к жизни, и сейчас они живут лишь судорожно, урывками. Мгновение они не отрываясь сверлят друг друга глазами, затем Джошуа поворачивается к ней спиной и протягивает руки к огню.
– Есть, – требует он.
Дети тихонько расходятся.
Джошуа ест. Обед его утихомиривает. Закончив, он утирает жирные губы и раскуривает трубку от тонкой свечи. Тянется через стол и придвигает к себе ящик, который оказывается теперь между ним и Лизой. Он завернут в дерюгу и распространяет резкий запах промасленной шерсти. Ножом, которым только что ел, Джошуа разрезает веревку и подталкивает его к дочке со словами:
– Это для всех вас, но раз уж девчонка самая старшая и самая рассудительная, то он будет храниться у нее, а она станет показывать вам, когда пожелает. – И, обратившись к мальчику: – Поднеси свечу, Чарли. Вот так. Ставь с ней рядом.
Лиза с важностью маленькой королевы, рассматривающей дар чужеземного посольства,
