сейчас это стОит труда,
От которого я зарекался.
Выбор сделан, назад хода нет.
Да и нужен ли ход этот странный?
Ведь не им одержим много лет
Был глубинный диктатор жеманный.
По едва различимым следам
Обречённых по мукам скитаться,
Я иду по чужим городам,
Неспособный грехом наслаждаться.
Одиноко бывает порой
К неизведанной цели стремиться,
Слыша шёпот и смех за спиной.
Но тем яростней хочется биться!
Сдаться просто, но не суждено.
Да и не за чем! Что там, в плену-то?
Всё давно не тобой решено
И двуликие властвуют люто.
Я таким уже всё рассказал,
А своим без меня всё понятно.
Мой диктатор меня наказал
Тем, что жить расхотелось нечестно…
Восковые фигуры
Простите все, кого обидел
Напрасно или поделом.
Я не в обиде смысл видел,
А в низвержении корон.
Корон, присвоенных нахально,
Без оснований и заслуг.
Все люди братья изначально,
Иное – от бесовских слуг.
Смешные в пафосе людишки
В фантомный веруют престол.
В экстазе набивают шишки,
Молясь ему, лобзая пол.
Комична чопорность людская
Для неподдельных и живых.
В них не живет надменность злая,
Как в тех фигурах восковых,
Котороые творят кумира
Из неодушевлённых снов.
И жертвуют ему полмира,
Лелея золотых тельцов.
Завет дарованной свободы
Сменив на бренный макияж,
Рабы для непокорной моды
Кутят взапой никчемный стаж.
Молясь лишь зеркалам холодным,
Самозабвенно не живут.
И им, до фетишей голодным,
Терзанья совести не жмут.
На масках лживые улыбки
Для недалеких, но родных.
Но и они предельно зыбки
В миру игрушек заводных.
Простите все, кого обидел
Хоть буквой или запятой.
Я вас отнюдь не ненавидел,
Мне просто в тягость мир пустой…
Время – не бремя
Через себя опять шагаю,
Свыкаясь с болью перемен.
Привычным память отвлекаю
В плену видавших виды стен.
Перо, бумага, мыслей бремя —
Всё, как и прежде, нарасхват.
Мой друг и враг, ночное время
С отшельничеством лучший сват.
Оно
