схеме. А новички нарабатывая опыт как правило пропадали без вести или гибли в совершенно банальных и стандартных ситуациях в экспедиционных рейдах. Те же кто возвращался с очередного третьего, четвёртого ли задания, отсиживались недолго и по собственной инициативе уходили в иные подразделения Флота. Кто – то, лишь за редким исключением, стремился в десантные отряды Разведки, остальные искали спокойной размеренности у транспортников и на бортах различных "линеек". А кому везло меньше, или наступала пора семейного гнездования, то годилась работа и терминального диспетчера. Отобранные жестокой действительностью профессии единицы, которые остались в Конторе, вначале венчали себя короной из собственного высокомерия, подёрнутого пылью необоснованного самомнения и мизерного опыта. Затем свыкаясь с рутиной и спецификой отводили в сожалении глаза. Ведь груз ответственности налагаемый Службой был чересчур непосилен для отдельно взятого человека. Все громогласные лозунги их ремесла сводились к одному лаконичному императиву звучащему уж слишком надуманно : "Максимум фактов, минимум – решения!". Поисковики же с сожалением ухмылялись, с горечью сарказма переиначивая меж собой "громкий" призыв : "Минимум результатов, максимум ответственности!". И это, как ни печально, соответствовало истине, действительность которой была угрожающей. Ведь особо не стоило и предполагать о тех сложностях и перипетиях профессии, которые возникали во время очередного задания, когда совершенно один человек, в особых, и отнюдь не привлекательных условиях чужой планеты пытается решить многоуровневую задачу со множеством главных и второстепенных данных. И при всей сложности ещё и нести полный груз ответственность за все свои предполагаемые промахи. А они были естественны и неизбежны. Уходили многие, с сожалением, обидой, и даже более – с разочарованием, основанным на смутных чувствах имя которым отчуждённость и равнодушие. Оставшиеся создавали стойкие пары, скорее спасаясь подобный образом и оставаясь подольше в работе, чтоб в перспективе пробиться по служебной лестнице космофлотской иерархии.
Звук включившихся двигателей стартовой тяги вывел меня из задумчивости. Машина приподняла нос дифферентом в пятнадцать градусов для более быстрого взлёта. Сзади тут же раздался металлический скрежет заставивший меня в волнении озадачено повернуть голову. Я ведь прекрасно понимал, что ничего не увижу. Скорее всего корд флаинга немного перестарался и помял не до конца убранные закрылки задев ими поверхность. Чёрт его дери, придётся ещё и этим заниматься!
"Манта" закачавшись из стороны в сторону и сделав короткий разбег ступоходами, оторвалась от поверхности и плавно начала набирать высоту. Нарастающий свист маршевых моторов становился стабильным и ровным уже не закладывая уши повышенными тонами. Буквально через несколько минут Компьютер – координатор устранил тангаж и вывел флаинг на прямой курс к лагерю. Я не стал брать пилотирование на себя, корд прекрасно
