в это время вышла из собачьего вольера и тоже направилась в дом. Алексей слышал, как она легко взбежала на крыльцо и шагала за его спиной.
Вообще-то момент для освобождения был вполне подходящий. Нанести удар садисту, сорвать у него с плеча ремень автомата и броситься назад, на крыльцо. Там сразу расстрелять гада-полицейского и его сообщника, сесть в машину, выбить ворота тяжелым металлическим бампером и уехать.
Смущала рядового Николаева только девочка, идущая сзади. Она, разумеется, никак не смогла бы помешать побегу. Конечно, очень тяжело на глазах у дочери убивать отца, которого она любит. Тем не менее Алексей уже начал подбирать шаг, чтобы совершить скачок, который добавляет в удар скорости и веса.
Тут из боковой двери вдруг вышла Адина, хозяйка этого дома. Женщина смотрела на рядового Николаева так, словно читала его мысли. Этот взгляд сковывал все движения бойца спецназа ГРУ, делал его тело вялым и непослушным.
– Бурлият, иди к себе в комнату, – сказала женщина, взглянув за спину пленника.
Она говорила по-русски, чтобы ему было понятно, и совсем без акцента.
– Спать ложись, уже поздно, ночь на дворе.
– Хорошо, мама.
Алексей, не оборачиваясь, почувствовал, что открылась дверь, мимо которой он только что прошел. Девочка ушла туда. Она тоже говорила без акцента, что вообще было редкостью для горных дагестанских сел. Многие дети в этом возрасте здесь вообще не знают русского языка, а если и говорят на нем, то с ужасным акцентом.
– Как тебя зовут? – спросила женщина солдата.
– Алексей Николаев.
– Ты, Алексей Николаев, не шуми. Я только один раз говорю и сказанного не повторяю. Веди себя смирно. По крайней мере пока. – Эти ее слова прозвучали как откровенное предупреждение, угроза и какой-то непонятный намек.
Алексей не слишком хорошо понимал, что такое видящая, но предположить мог. В его понятии это было то же самое, что и ведьма. Хотя и это понятие многие трактуют по-разному. Для одних ведьма – это Баба Яга в разных обличиях, для других – та, которая ведает, знает все наперед.
Рядовой Николаев не понимал, как относиться к Адине и к ее словам, поэтому спросил:
– Что такое это «пока»? Чем оно отличается от «сейчас»?
– Позже тебе придется побуйствовать. Тебя для этого и привели сюда. Ты будешь здесь нужен, потому что тебе кое-что дано. А сейчас я не разрешаю.
– Я разве когда-то буйствую? У меня вообще нет такой склонности.
– Зато у тебя есть склонность к убийству. Ты умеешь делать это. Не пытайся пока убивать Устаса. Он добрый человек, хотя очень боится показывать такое свое качество. Среди современных кавказских мужчин оно считается позорным пороком.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь.
– Потом поймешь. Подожди несколько дней. Все сам сообразишь. И скажи спасибо Бурлият, – сурово добавила Адина, словно не слышала его слов. – Это она тебя пожалела, почувствовала что-то такое, чего не уловила я. Я-то
