а запирающая их поперечная балка валялась тут же. Он помнил, что сразу после того, как тот фанатик, последователь какого-то Аира и его братьев-богов, вышел из города, ворота закрыли. Вряд ли нашёлся бы безумец, который решил впустить в Кадван сонмище тварей из леса. «Хотя, – подумал он, – может, не впустить, а наоборот – бежать от тех, что уже пробрались внутрь?»
Неважно.
Родрик на минуту застыл у дверей, разглядывая окрестности через щелку. Там была зима, не более того: ночь и тишина, нарушаемая лишь далёким скрипом деревьев. Ни мортохов, ни тех крокодило-шакалов, никого. Чернота, пронизывающий, но до странности неслышный ветер. И мириады белых пушинок, крутящихся в воздухе.
Родрику было холодно. Рубаха, ещё с утра такая чистенькая, намокнув от снега и грязи, липла к спине.
Эх, Эирлис, глупая девчонка! Какого дьявола она сидит в своей хижине, раз тут такое? Хотя это ещё бабушка надвое сказала, где безопаснее, подумал Родрик, вспомнив подвал-крепость под её домом. Да и Гаран там, хотя сейчас он скорее обуза, чем подмога. Наверное, не захотела его оставлять. Храбрая девочка, он, Родрик, ей обязан. Жизнью. Сидеть среди баб и ждать до утра – нет, такое у физов не в чести.
Согласившись сам с собой, он проскользнул за ворота.
* * *
Родрик остановился за деревом.
Дверь хижины была закрыта, наружный засов опущен.
«Слава богам». Раз дверь заперта изнутри, и так тихо, они, скорее всего, схоронились в подвале.
На мохнатых лапах елей лежал снег. Хорошо, хоть ветра в лесу не было, а то Родрик уже замучался выбивать зубами дробь. Перехватив меч поудобнее, он на цыпочках прокрался к двери, хрустя опавшей хвоей, легко её подёргал. Так и есть – заперта.
– Эирлис! – тихонько позвал он. – Это я, Родрик.
Тишина. Проклятье.
– Эирлис!
«Они не услышат, раз в подполе сидят». А орать во всю глотку себе дороже: мало ли, кто из леса может набежать. Родрик потоптался на месте, раздумывая. Ночь почти на исходе, и можно было бы здесь утра дождаться, если бы не такой холод. Или отправиться в Кадван? Когда двигаешься, не так зябко, но, с другой стороны, сейчас ему повезло, а если на обратном пути он наткнётся на стаю тех здоровенных гиен, то их может оказаться многовато для одного меча.
«Ладно, рискнём». Этот клинок неплох, но жаль, что у него нет его собственного: тонкого, острого, лёгкого как пёрышко, и тяжёлого как секира. Родрик решительно повернулся к дому спиной – и замер.
Крик. Из хижины.
Как раз такой, как если бы кричащий находился за толстой дверью. Или в подвале. Кругом такая тишь, что ошибки быть не могло.
Родрик постучал кулаком.
– Эй, откройте!
Приглушенный шум, возня и опять крик.
Родрик ударил в дверь плечом, раз, другой. Она скрипела, но стояла как каменная. «Вил подери этих кадванцев – понастроили крепостей! Да только, видать, не шибко запоры помогают». Из небольшой
