Феерический город. Гюля Мехтиева

      Кто-то съел обед реальный.

      Тот, другой, придумал тайну.

      И под шум руки и кресел

      Сбросил ткань тугую с чресл.

      Кто-то ртом неровно дышит.

      Кто-то спит и сказки слышит.

      А под крышею река

      Глубока и далека.

      Вдоль грустного мха дорастают слова,

      Какими-то улица днями увита,

      И чаша с водою полуразбита, —

      Из трещины капля по капле смола.

      Избавленный дом, обреченные стулья,

      И в скобках квадратных какие-то знаки,

      Теплятся усильем последним во мраке

      Еще до обеда раздутые угли.

      Обед затянулся за полночь, за право

      Вмещаться в пределы дозволенных рамок,

      И грустно немного и вместе забавно

      Хранить ему верность и есть без поправок.

      Лист, опадая, вращает приметы.

      Час ожиданья смятения полон.

      Только ли дождь означает спасенье?

      Мира дыханье заботой укрыто.

      Кто-то, нарочно, волнует дороги,

      Дни выбирает и волю бросает

      Комом земли, разрыхленным и твердым.

      Вспять повернули усталые реки,

      В прошлом пролились, глаза застилая.

      Взгляд этот внутрь означает утрату

      Самого странного чувства – смиренья.

      Брошен вовне, он, наверно, отметит

      Смерть, разложение старых предметов.

      И, обреченный в себя упираться,

      Выберет свой ориентир ненадежный.

      Встреча, опоздание, забота.

      Уподобиться бы тонкому терпенью.

      Окон cтройных тихая зевота.

      Мыслей светлых в мире прегрешенья.

      Подгадал прохладный смуглый вечер:

      Тянутся загадочные бденья,

      Хрупкие, обернутые плечи,

      Краткие минуты наслажденья.

      Запрокинутый подол сырого неба.

      Страстью порожденные морщины.

      День, который будто не был,

      Ночь, которая простит обиды.