уступило дорогу широкой децентрализации и расширенной автономии образовательных учреждений – другой возможности выжить у вузов не было[16]. Только в середине следующего десятилетия государство стало снова активно вмешиваться в сферу высшего образования.
Для преподавательского состава вузов свобода преподавания, исследовательской деятельности и публикаций была главным положительным результатом разрушения советской системы. Хотя формально по-прежнему требовалось одобрение программ сверху, на практике преподаватели учили по своему усмотрению. «Это был период полной свободы – делай, что хочешь, – вспоминает Е. Красикова, преподавательница экономики Московского государственного университета. – Это было самое интересное и творческое время. Я написала учебник, который выдержал три издания. Было много интересных точек зрения, дискуссий, аргументов. Было интересно!» «С интеллектуальной точки зрения, 1990-е были лучшими годами моей жизни, – вспоминает преподаватель философии Санкт-Петербургского горного университета. – Мы получили доступ к книгам и переводам и могли преподавать и говорить, что хотели, не боясь».
Эта новая интеллектуальная свобода имела особое значение для преподавателей гуманитарных и общественных наук, поскольку естественные науки подвергались более слабому идеологическому контролю в Советском Союзе. Изменения этого периода также позволили до некоторой степени расширить участие преподавателей в управлении университетом, главным образом в выборах заведующих кафедрами, деканов факультетов и ректоров, а также в решениях, касающихся приема на работу и повышения в должности[17].
В начале 1990-х гг. были введены конкурсы на должности преподавателей вузов. Формально замещение должности преподавателя сроком на пять лет осуществлялось через открытый конкурс, на основании которого кафедры давали рекомендации избранному ученому совету вуза. На практике конкурсы в этот период были формальностью, и преподаватели могли рассчитывать на сохранение своей должности. Кафедры также имели решающее слово при продвижении коллег по службе.
Оборотной стороной этой вновь обретенной свободы и возможности участвовать в управлении было резкое снижение заработной платы преподавателей. Средняя зарплата преподавателя университета в 2000 г. была всего 1226 рублей (около $4 °CША)[18]. Кроме того, выплата зарплаты в 1990-е годы часто задерживалась, иногда на нескольких недель и даже месяцев – это при гиперинфляции и отсутствии индексации. Преподаватель московского вуза вспоминает, что «оклад был таким оскорбительно низким, что едва хватало на транспорт до университета и обратно». Многие из тех, у кого имелись лучшие возможности, уходили из университета.
Те, кто оставались, выживали разными способами, например, жили на доход супруга или супруги или сдавали свою квартиру, а сами жили на даче. Но главным средством выживания были дополнительные занятия, проводимые иногда в своем вузе, но чаще
Smolentseva A. “Challenges to the Russian academic profession.”
См. Космарский А. «Университеты стали гибридом патриархальных демократий с предринимательскими автократиями».
Smolentseva А. там же. стр. 409
