мне, – ответила пожилая женщина с озорной улыбкой маленькой девочки, застигнутой врасплох у банки с вареньем.
– Браво! Итак, вы сказали об этом начальнику станции и машинисту локомотива.
– Это было нелегко!
– Не сомневаюсь. Тем не менее вы уговорили их приготовить кое-что на всякий случай. Вы подумали о небольшой, но очень эффективной постановке. В самом деле, ведь для нее требовались только два пустых вагона, два одинаковых граффити и немощная бабушка с костылями.
– Надо еще было воспользоваться случаем, если он предоставится.
– Когда вы увидели, как инспектор Лямотт покинул поезд, вы перешли к делу.
– Шанс был слишком уж хорош…
– Вы выманили инспектора Годара на улицу, и затем все прошло очень быстро. Хитрый трюк! Вы просто продвинули поезд на длину вагона и погрузили арестованного в темноту, одновременно заперев его. Вы были очень предусмотрительны, и вы продумали всё. Вы заранее позаботились о том, чтобы следующий вагон оставался незанятыми. То же граффити, то же окно, та же бабушка в черной шляпке с корзинкой, тот же номер вагона, но в нём больше не было заключенного. А потом у вас был почти час, чтобы освободить Гаэля Траво и переправить его в безопасное место. Бестолковый Годар не заметил подмены вагона, а Лямотт, вернувшись, был занят совсем другим…
– Когда вы это поняли, комиссар?
– На допросе. Я знал, что Годар не лжёт, он для этого слишком прямолинеен. Плюс это провокационное граффити показалось мне слишком уж навязчивым. Надпись явно должна была привлечь внимание полицейских.
– Нужен был сильный ориентир, который невозможно было бы проворонить. А почему вы ничего не сделали?
– Годар – идиот, лишенный сострадания к людям. Мне было очень приятно видеть его растерянным и в слезах.
– Гаэль – хороший мальчик, и он никого не убивал!
– Какие основания у вас утверждать это, мадам?
– Гаэль не способен убить! И у меня больше оснований, чем у кого бы то ни было, утверждать это, потому что никто не знает его лучше меня.
– Я тоже, если честно, не был до конца уверен в виновности этого мальчишки.
– Ваша карьера, месье, должно быть, сильно пострадала?
– Ничего-ничего, я уже наверстал упущенное. Я сумел арестовать настоящего преступника, и Гаэль Траво может теперь безбоязненно выйти из своего укрытия.
Пожилая женщина отпила глоток шоколада и сказала:
– Признайтесь, мы все пережили достаточно волнительное приключение.
Комиссар Барде погладил свои шикарные черные усы:
– Жюсифа Мальвуазен, в следующий раз, когда мне придётся проводить какое-нибудь сложное расследование, позвольте мне обратиться к вам за советом.
– Обязательно, господин комиссар.
Жорж Барде встал, достал из кармана свою любимую трубку из бриара, на миг задумался и вдруг спросил:
– Можно мне вас поцеловать в знак уважения и благодарности?
– Благодарности?
