лет назад мы очень заинтересовались целым рядом преступлений. Мы неплохо поработали тогда, но с тех пор я потерял его из виду. А что с ним?
– Полиция считает это самоубийством, но я склоняюсь скорее к убийству.
– Убийству? А расследование начато? Могу я с вами встретиться, инспектор?
– Нет, нет, я не полицейский. Я просто один из его друзей.
– Я не понимаю. Почему вы позвонили мне?
– Комиссар Барде не желает выслушивать мои доводы, предположение об убийстве в его кабинете его не очень-то устраивает. И я подумал, что пресса…
Мишель Луазон был ошеломлен: возможно, на самом деле он ошибался.
– Хорошо, я вас понимаю. И где мы можем увидеться?
– Если вы не возражаете, я предлагаю зайти ко мне домой. Я жду важного звонка.
– По поводу этого дела?
– Нет, нет, моя семья сейчас находится в отпуске в Альпах, и с утра горнолыжная станция там заблокирована оползнем.
– Ладно, без проблем, дайте мне ваш адрес, я посмотрю, могу ли я кого-нибудь послать к вам.
***
Жозеф Жубер повесил трубку. Проведя обеими руками по лицу, он на мгновение задумался. В свое время он работал стажером у той самой Кристины Меневаль. С ней он узнал всё о профессии журналиста. Очень упрямая, она никогда не бросала следа и всегда шла в своих расследованиях до конца. Это была настоящая пассионария, которая, увы, стала жертвой своего же ожесточения. Бесстрашный Жозеф Жубер перехватил эстафету. Он стал репортером, а потом – главным редактором. Это нервное существо всегда было наготове, вглядываясь в малейшую щель. И он умел преподносить добытые сведения так, чтобы изо дня в день держать своих читателей в напряжении. В эпоху компьютерных игр и телевизоров он был виртуозом привлечения внимания. Тиражи газеты при нем резко увеличились, и сотрудники зажили очень хорошо.
Жозеф Жубер стал заметной личностью. Про него говорили, что для достижения своих целей он готов на все и никогда не теряет хладнокровия. Конечно, в этой среде, где ставки столь велики, любые удары кажутся допустимыми. Хорошая информация, вышедшая в нужный момент – это сотни голосов, перешедших из одного в другой лагерь.
***
Мишель Луазон был поражен: сам Жозеф Жубер лично поднял свой зад, чтобы услышать то, что он хотел сказать. Он поставил его в известность о последних событиях.
– Сообщение, оставленное на компьютере, заставляет предположить, что Жюльен Фабр покончил с собой.
– Предположим, но вы сказали, что обнаружили нечто странное.
– Жюльен Фабр был дальнозорким, он использовал очки только для чтения и письма. Так вот, он был в очках, когда умер… А на пальцах у него были чернила.
– Чернила? И что тут такого?
– Его старая ручка текла. Я подарил ему новую. Мы встретились в конце дня, и когда мы расстались, у него были чистые руки. Я уверен, что Жюльен Фабр что-то написал перед смертью,
