деревьев почему-то были ярко-красными, а где-то неподалёку слышался голос Лучано, звавшего Перлюрена. В общем, время во сне он провёл сумбурно, однако весело и не без приятности.
Магистр Бреннан, утром навестивший их и дотошно расспросивший, как спалось, на смущённый рассказ о девах довольно хмыкнул и заверил, что сон исключительно благоприятен, говорит о выздоровлении, и вообще в возрасте милорда следует беспокоиться, когда прекрасные девы не интересуют ни во сне, ни наяву.
Лучано жизнерадостно подтвердил это со своей кровати, а потом невинно и вкрадчиво поинтересовался, уверен ли магистр Бреннан, что некоторые сны стоит озвучивать в присутствии прекрасной синьорины. Целитель фыркнул и заверил, что ему достаточно знать общее направление, на что Лучано разочарованно вздохнул и сообщил, что направление было исключительно многообещающим, только увело не так далеко, как хотелось бы.
В разгар их беседы скрипнула дверь, и в палату вошёл смутно знакомый Аластору человек, высоченный широкоплечий южанин в белоснежной мантии и с точно такой Звездой, как у магистра Бреннана, только усыпанной не изумрудами, а искристо-прозрачными камнями и жемчугом. Приветливо поклонившись, он встал у окна, скрестив на груди руки и с интересом вслушиваясь в рассказ итлийца.
– А, Дункан, – обрадовался ему целитель. – Вы удивительно вовремя! Послушайте, как интересно! Оказывается, нашим пациентам снились похожие сны, разнятся только детали. Что там за деревья были в этом вашем саду, юноша? – обратился он к итлийцу.
– Разумеется, гранаты, грандсиньор, – уверенно отозвался Лучано. – Я же из Вероккьи, неужели не отличу цветущие гранаты от… да от чего угодно! Такой странный сад… – подумав, добавил он. – С гранатами там должны были расти совсем другие деревья, но я помню липы, вишни в полном цвету, сирень и то, что здесь называют жасмином, хотя это вовсе не жасмин. Очень странный подбор! Будто кто-то смешал местные растения и южные… Но почему не было апельсинов и глициний? Не понимаю! – закончил он с некоторым возмущением.
Бреннан, всё время кивавший, снова повернулся к тому, кого назвал Дунканом, и Аластор заметил, как по губам южанина скользнула быстрая улыбка. Впрочем, Дункан сразу же снова посерьёзнел и обратился к Айлин:
– А что снилось вам, юная леди?
Ради визита целителя ширму сложили и собрали к одному краю, чтобы она не мешала беседе.
Аластор с удивлением увидел, что подруга, сидящая на кровати, с утра уже тщательно причёсанная и в новенькой светло-серой мантии, залилась краской. Старательно глядя в окно мимо Дункана, она пролепетала, что тоже видела во сне какой-то сад… кажется. Да, точно сад. Но без всяких… неприличных статуй и даже без Перлюрена.
Мгновенно пожалевший о слишком подробном рассказе Аластор понял, что тоже краснеет, но его спас магистр Бреннан, который начал уточнять, какие именно цветы и деревья были в том саду.
– Цветущая вишня, – проговорила Айлин, став почему-то совершенно пунцовой. –
