зачем же строить больницу под землёй? – беспомощно воскликнул Вадим.
– Не больницу. Специзолятор. Медицина – наука в первую очередь экспериментальная.
Вадим неуверенно кивнул. Вспомнилось что-то из детства – тихий голос Влада, рассказывающего про тайный город под землёй, где ждут своего часа живые мертвецы. Какие-то школьные страшилки про забытый лепрозорий.
– У них, похоже, симбиоз с твоим братишкой. Он им – защиту, так как с биологическим оружием режим свергать как-то веселей, они ему – исследования. Ну и парочку чудовищ напрокат. Зачем? Да это как раз понятно, – отмахнулась Диана. – Хорошая затея: распугать метростроевцев, чтобы на вакантные места пристроить своих людей. Ведь чем выше концентрация пламенных сердец среди станционного персонала, тем легче подстроить теракт после открытия. Я уже написала обо всём в полицию, отправила заказным письмом. Завтра оно дойдёт.
– Почему завтра?
– На сегодня у меня свои планы. Тебя не зову. Хотя почти уверена, что и твой брат там неподалёку. Ты ведь для этого меня искал?
– Не совсем. Ты послушай. Просто послушай.
Вадим достал из портфеля книгу с библиотечным штампом на обложке. Перевернул несколько страниц, начал читать:
– «Было ему немногим за пятьдесят. Высокий, молодцеватый, он носил волосы на косой пробор и не спускался в столовую без галстука – истинное дитя своей эпохи, чопорных восьмидесятых. Курил он всегда вишнёвый табак – этот запах, казалось, навечно»…
– Что это за дрянь? – хрипло спросила Диана. – Про галстук. Про табак. Я не говорила.
Он протянул ей книгу.
– Двадцать пятый год. «Дилемма отца Якоба». Ты не могла не читать. Тогда все с ума сходили по этим историям про прелата-детектива. И когда ты вчера рассказывала мне, я вдруг вспомнил, кого твой дядя мне напоминает. Ну смотри, один в один! И там ещё дальше…
– То есть я его выдумала, – медленно, врастяжку произнесла Диана. – Вся комната заставлена его барахлом. Одежда. Документы. Старые фотографии. Но я его придумала, конечно. Прочитала эту твою книжку – и придумала зачем-то. Зачем, не подскажешь?
Сейчас никакие слова не могли быть правильными.
– Тебе нужен был ужас, чтобы его преодолеть. Чтобы почувствовать себя сильной, – жалкие, картонные слова давались с трудом. – Он был тебе нужен, чтобы ты стала собой.
– Очень нужен. Прям-таки необходим. Разве можно сформироваться как личность без дядюшки-извращенца? – её голос был спокойным. – Знаешь что? Ты сейчас разворачиваешься и уходишь. Очень быстро, потому что я, чёрт возьми, не железная!
Вадим тупо таращился на потёртый переплёт. Надо обратно в библиотеку отнести. Вернуть Наде ключи от зала. А она будет улыбаться. Она ведь всегда улыбается.
А ещё никогда не болеет. Ни о чём не просит. Ни на что не обижается. Не задаёт неудобных вопросов. Любовь, мать её, и забота. И ничего кроме.
Края обложки впились в пальцы.
Идеальная жена. Такое же амплуа, как
