мраморное возвышение с двумя тронами. Один резной, из черного дерева и золота, – наверху; другой такой же, но меньших размеров, – ярусом ниже. Больше никакой мебели.
Оставив Цезаря и его ликторов в пустом зале, начальник стражи поспешно вышел – наверное, поискать кого-нибудь, кто сможет их принять.
Встретившись взглядом с Фабием, Цезарь усмехнулся:
– Ну и ситуация!
– Мы бывали и в худших ситуациях, Цезарь.
– Не искушай Фортуну, Фабий. Интересно, что чувствуешь, когда сидишь на троне?
Цезарь быстро взбежал по ступенькам и осторожно сел на великолепное кресло. Его золотые, инкрустированные драгоценностями детали были удивительны при близком рассмотрении. Вот что-то похожее на глаз, со странно вытянутой треугольной слезой во внешнем углу. Голова кобры, жук-скарабей, лапы леопарда, человеческая нога, странный ключ, какие-то символы.
– Удобно ли тебе, Цезарь?
– Ни один стул со спинкой не может быть удобным для человека в тоге, поэтому мы сидим на курульных креслах, – ответил Цезарь.
Он расслабился и закрыл глаза.
– Устраивайтесь на полу, – сказал он немного погодя. – Кажется, ждать придется долго.
Два молодых ликтора вздохнули с облегчением, но Фабий покачал головой:
– Нельзя, Цезарь. Мы будем выглядеть нелепо, если кто-нибудь вдруг войдет.
Без водяных часов трудно было определить, сколько времени пробежало. Может, полдня, может, день. Ликторы совершенно измаялись, но их полукруг не ломался. Фасции поставлены на ступени, руки лежат на топориках. Цезарь не шевелился, погруженный в одну из своих знаменитых кошачьих дремот.
– Эй, сойди с трона! – выкрикнул молодой женский голос.
Цезарь открыл один глаз, но не двинулся.
– Я сказала, сойди с трона!
– Кто это смеет приказывать мне? – спросил Цезарь.
– Царевна Арсиноя из династии Птолемеев!
Услышав это, Цезарь выпрямился, но не встал, а лишь в упор посмотрел на девицу, подступившую к подножию возвышения. За ней следовали маленький мальчик и двое мужчин. Цезарь решил, что ей на вид лет пятнадцать. Полногрудая, рослая, с гривой золотистых волос. Голубые глаза, лицо могло быть вполне приятным, если бы его не портила злая гримаса. Высокомерная, мстительная, авторитарная особа. Одета в греческом стиле, но платье сшито из тирского пурпура очень темного цвета, при малейшем движении отливающего сливовым и малиновым. В волосах диадема, усыпанная драгоценностями, вокруг шеи потрясающей роскоши ожерелье-воротник, на голых руках избыток браслетов. Мочки ушей сильно оттянуты тяжелыми серьгами.
Мальчик выглядел лет на десять, не больше, и очень походил на сестру. То же лицо, та же кожа, тот же тирский пурпур. И греческая хламида вдобавок.
Ясно, что двое мужчин – своего рода воспитатели. Тот, что с покровительственным видом стоит возле мальчика, – пустое место, слабак. С другим, что при
