Он единственный из тех, кто выжил у Карр, имел хоть какой-то статус. Несмотря на шаткость своего положения, Кассий спокойно взял бразды правления Сирией в свои руки и объехал всю провинцию, чтобы ее укрепить, ибо туда вот-вот могли нагрянуть парфяне. В Тире он встретил Антипатра, который попытался объяснить ему суть иудейских проблем, подвигавших евреев постоянно бороться на два фронта – между собой и против любой иноземной власти, желавшей ввести их в рамки. Когда Кассию удалось набрать два легиона, он опробовал их на армии галилеян, пытавшихся скинуть Гиркана. Вскоре после этого парфяне действительно вторглись в Сирию, и тридцатилетний квестор Гай Кассий оказался единственным командующим, выступившим против них. Он замечательно проявил себя, нанеся захватчикам сокрушительное поражение и прогнав прочь парфянского царевича Пакора.
Итак, когда противник Цезаря и идеолог фракции boni Марк Кальпурний Бибул, назначенный наместником Сирии, наконец (незадолго до начала гражданской войны) соизволил туда прибыть, там царил мир и все документы были в полном порядке. Но как посмел простой квестор прикасаться к ним? Как он отважился управлять огромной провинцией? С точки зрения boni, простой квестор, оказавшись в такой ситуации, должен сидеть и ждать, пока не прибудет законно назначенный правитель. И не имеет никакого значения, что происходит в это время на территории, где он сидит. Всякие там восстания или вторжения не должны его волновать. Таково было мировоззрение boni. Результат – леденящий холод при встрече, ни благодарностей, ни похвалы. Наоборот, Бибул приказал Кассию немедленно покинуть Сирию, предварительно прочитав ему нотацию о том, что никто не имеет права брать на себя больше, чем предписывает mos maiorum.
Почему тогда Кассий выбрал сторону boni в гражданской войне? Определенно не из любви к своему шурину Бруту, хотя он обожал мать Брута Сервилию. Но она в этом конфликте сохраняла нейтралитет, у нее были родственники в обоих лагерях. Одна из причин, которыми руководствовался Кассий, заключалась в его инстинктивной антипатии к Цезарю. В чем-то они были похожи. Например, оба в раннем возрасте не побоялись без высшего одобрения взять на себя командные функции: Цезарь – в Тралах, а Кассий – в Сирии. Оба были храбры, энергичны, оба серьезно относились к карьере. Но, по мнению Кассия, Цезарь забрал себе слишком много славы в Длинноволосой Галлии, в той поразительной девятилетней войне. Как мог Кассий, когда пришло его время, совершить нечто подобное? Ясное дело, никак. Но это было ничем в сравнении с тем фактом, что Цезарь пошел на Рим как раз тогда, когда Кассий стал плебейским трибуном. В результате правительство разбежалось, а Кассий потерял свой шанс произвести сенсацию в этой неумирающей должности, вызывающей такие ожесточенные споры. Другая причина неприязни крылась в том, что Цезарь был биологическим отцом жены Кассия – третьей дочери Сервилии, Тертуллы. По закону она была дочерью Силана и получила огромное приданое из его состояния. Но половина Рима – включая Брута
