емь секунд. Со скоростью пятьсот сорок миллионов километров в час. Об этом говорил наанец Ауно, вещающий из своей разведывательной капсулы, это подтверждала приборная панель и даже бортовой инженер корабля Мин Шэн, отец Зи Хао. Но всё же ребята до конца в это не верили. Разве можно двигаться с такой нечеловеческой скоростью и совсем этого не замечать?
Вид из иллюминатора для них не менялся неделями, а иногда и месяцами.
Всё те же звёзды, холодные и прекрасные, которые наскучили всем уже через два месяца полёта. Всё те же силуэты планет родной Галактики, которые остались далеко позади. И один, до боли родной силуэт, когда-то бывший для них домом. Всё те же астероиды, мелкие и крупные, быстрые и медленные, одиночки и собравшиеся атаковать их корабль целым семейством.
Но у них не было ни единого шанса. Живой кристалл наанцев со своим невидимым безразмерным щитом работал без сучка без задоринки, не только защищая подопечных от всех химических и физических повреждений, но и мча их сквозь пространство и время бесконечной Вселенной.
– Но ведь должен же когда-нибудь у этой штуки закончится запас? – недоумевал Джексон, разглядывая через иллюминатор шарообразную капсулу с кристаллом, который сиял всеми оттенками зелёного. – Это же не вечный двигатель.
– Не двигатель, – резко отозвалась Соня. – Ауно уже сто раз это объяснял. Кристалл –живое существо, рожденное в Космосе, которое питается радиацией. Для него гамма-излучение тоже самое, что для нас сублимированные супы. Ауно говорит, что кристалл сам предложил нам помощь в полёте.
– Да мало ли, что говорит этот Ауно! Может они сговорились между собой, или кристалл в одиночку решил уничтожить всех мыслящих существ во Вселенной, кроме себя. Когда мы окончательно потеряем бдительность, он просто спрячет свой щит, и мы погибнем от отравления радиацией.
– Тогда тебе не о чем беспокоиться, – хмыкнул Зи Хао, поднимая голову от наанского учебника. – Кристаллу ведь нужны только мыслящие существа.
– Да как ты! Ты!..
Соня со вздохом закатила глаза. Джексону понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что Зи Хао снова потешается над его умственными способностями, и залиться багровым румянцем.
Эти двое с самого начала невзлюбили друг друга.
Зи Хао был низкорослым, щупленьким пареньком с короткой густой чёрной шевелюрой и неправильной осанкой. Сыном потомственного инженера-конструктора.
У него было слабое зрение, но линзы он отказывался носить принципиально. Говорил, что они раздражают слизистые оболочки глаз. Зато старые очки в толстой уродливой оправе сидели как влитые, и Зи Хао совершенно не беспокоило, что в них он походил на стрекозу-переростка.
Прадеды сказали бы, что такому человеку просто не место в космосе. Ни физической подготовки, ни выносливости, ни даже внешнего вида, подобающего космонавту. Да они бы его даже к медкомиссии не допустили, такое жалкое он представлял из себя зрелище.
И были бы очень неправы.
Смело рассуждавшие о светлом и безбедном будущем для человечества, наши прадеды и представить не могли, что ждало их потомков на самом деле.
Все физические недостатки, присущие Зи Хао, компенсировались его светлой технически заточенной головой и золотыми руками мастера.
За что бы не брался пятнадцатилетний подросток, у него всё получалось. Механические часы или электронные микросхемы, простые каркасные модели и сложные многоступенчатые двигатели – он мог сконструировать или отремонтировать всё что угодно. И если не с первого, то со второго или третьего раза.
Чертёж или схема, окинутая им беглым взглядом, не только намертво врезалась в память, но и оживала, обретая цвет, запах, вкус и характерный звук скрипящих шестерёнок.
Зи Хао и сам не знал, откуда это в нём и как это работает, но понимал механизмы как самого себя. Тогда как общение с живыми настоящими людьми почти никогда ему не удавалось.
Чего совсем нельзя было сказать о его соседе по космическому кораблю, Джексоне.
Рослый, светловолосый и подтянутый. В лучшие времена он бы был счастливым обладателем матовой светлой кожи, но в условиях постоянной нехватки кислорода, его кожа была лишь чуть менее серой, чем у остальных.
Рожденный в разгар Четвёртой мировой войны, он всё же не знал голода вплоть до Великого Землетрясения 2200 года, которое положило начало концу планеты Земля.
Его отец был пилотом ядерного истребителя, ревностным сыном и героем Объединённой Демократической Армии. И Джексон всячески стремился походить на него.
Везде и всюду он старался показать себя с лучшей стороны, или хотя бы создать видимость, в чём ему сильно помогали приятная внешность и лёгкость в общении. Джексона все считали талантливым парнем,
