меньше, чем тело. Шум усиливается, и я жалею, что нельзя надеть наушники. Я уже готова развернуться и бежать прочь, в укромный уголок за сценой.
– Ава!
Никогда еще я не испытывала такого облегчения при звуках своего имени. Пайпер машет мне из-за столика в дальнем углу. Наконец-то я разглядела ярко-розовые полосы ее компрессионной одежды среди толпы.
– Добро пожаловать на Остров бракованных игрушек! – говорит Пайпер, когда я подхожу к ней.
Остальные ученики за этим столом ничуть не разделяют ее энтузиазма. Вскользь глянув на меня, они возвращаются к еде.
Парень возится с кларнетом, протирая его трость рубашкой, прежде чем сунуть обратно в мундштук. Одна девушка сосредоточенно смотрит в учебник математики, а другая жует сэндвич, не отрывая взгляда от телефона.
Пайпер хлопает по стулу рядом с собой.
– Вообще-то я знать не знаю, чем эта троица занимается после уроков, – шепчет она. – Но моя банда вроде как распалась недавно, а, как я уже говорила, в одиночку не выживешь.
И хотя я ощущаю направленные на меня взгляды, есть за столом гораздо приятней, чем прятаться за сценой. За болтовней Пайпер о терапии и об учениках и учителях, которых стоит избегать, я даже не замечаю, как обед подходит к концу.
К нашему столику приближается какой-то парень, и только когда он показывает мне поднятый вверх большой палец, я понимаю, что это вчерашний надоеда, не имеющий понятия о личном пространстве и неспособный воспринимать всерьез мои безмолвные намеки не лезть.
Во внезапном приступе гиперактивности я дважды меняю положение рук и наконец опираюсь на ручку инвалидного кресла Пайпер, пытаясь вести себя непринужденно. Кровь приливает к лицу, и я даже рада, что оно больше не может покраснеть.
– Девушка с рукой из космической эры! – перекрывая гам столовой, вопит парень. – Значит, нам не удалось напугать тебя?
Он усаживается между Пайпер и мной. Я туже натягиваю бандану, как никогда остро ощущая отсутствие уха.
– Ну, вы были близки.
– Она умеет говорить! – восклицает парень.
– Вы знакомы? – Не переставая жевать, Пайпер удивленно поднимает брови.
– Мы сидели рядом на естествознании, но нас друг другу не представили, – говорит парень.
Пайпер принимается рыться в своем пакете с едой и между делом знакомит нас.
– Асад, это Ава. Ава, это Асад.
Парень так крепко стискивает мою ладонь, что я вздрагиваю. Встав со стула, он изящно взмахивает рукой и кланяется. Прямо здесь, в столовой! Длинные темные волосы падают ему на лицо, но даже сквозь них я вижу его улыбку с ямочками на щеках.
– Асад Ибрагим, к вашим услугам.
Пайпер закатывает глаза.
– Не обращай на него внимания. Он считает, что весь мир – театр.
– А мы – актеры, – лучезарно улыбаясь, заявляет Асад.
Просто невозможно не улыбнуться ему в ответ, но это получается у меня так же плохо, как и попытки
