душу тревожную Ты усыпи,
Окропи её, Боже, водой.
Подыми меня в горы на взлёте крутом:
Как блаженна Земля с высоты,
И кругом ни души… я опомнюсь потом,
Но на миг дай забыться мне Ты.
А опомнюсь (сказал уже – это потом) —
Как утла наша лодка в ночи,
И не видно земли, будто всюду потоп…
Что же делать? Меня научи.
То ли ждать под луной, когда воды спадут,
То ли парус поставить тугой?
Гласа нет. Лишь ветра злую песню поют,
Помолись за меня, Ангел мой.
«Опять Атлантика, начало декабря…»
Опять Атлантика, начало декабря.
В который раз пускаюсь я по свету
Поближе к солнцу, а скорее – к лету,
И совершаю это точно, как обряд.
Как некий ритуал, предписанный Судьбой,
Рецепт от бурь и зимней непогоды.
Туда несёт меня, где ласковый прибой
Залижет раны давние и годы.
Так чей же голос поманил издалека?
И гонит прочь с насиженных наделов —
Так рвётся из оков больное тело
Вслед за душой, смотрящей зорко свысока.
И снова впереди на юг далёкий путь,
Со звоном рвутся якорные цепи,
Опять Атлантика… воды живая ртуть
Со мною движется к заветной цели.
«Луна близка и ликом откровенна…»
Луна близка и ликом откровенна,
Холодным светом озарила ночь.
Зачем взираешь на меня надменно,
Седой Земли блуждающая дочь?
Смотри на мир: какие льются воды
Лоснясь, как масло между островов!
Их режут словно сахарные мёды
Форштевни перегруженных судов.
Придавлен берег лунным озареньем,
Сомнамбула проснётся весь в поту,
Заворожённый призрачным виденьем,
Как полог приподнявшим темноту.
«Мне ветер южный ночью штормовой…»
Мне ветер южный ночью штормовой
Ворвался в грудь, наполнив душу стоном,
Мой давний след-кильватер под луной
Предстал в бреду, в сознаньи полусонном.
Слепых шатаний сотканный узор
Забыт и стёрт в туманности распутий,
И ход вещей спешит свершить повтор
В далёко-звёздной близкой серой сути.
Вот Южный Крест взглянул в мои глаза,
Не приоткрыв мне тайны ни на йоту,
И только в бренных бродит телесах
Благая дрожь вселенского полёта.
«Душа моя так просится на Юг…»
Душа моя так просится на Юг!
Где нет зимы хладеющего лика,
Где
